Леонид Прайсман - 1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Военное обучение длилось менее трех недель, несмотря на его непродолжительный период, оно было достаточно эффективным, т. к. ополченцам искренне хотелось как можно лучше усвоить воинскую премудрость. Первый пункт «Положения о Национальном ополчении» определял его задачи. Оно было организовано: «Для содействия властям в поддержании общественного порядка, для борьбы с открытыми выступлениями большевистских и других антигосударственных элементов и для несения караульной и патрульной службы с целью освобождения от таковых регулярных войск» [424] Положение о Национальном ополчении Северной области. С. 91. . Сразу же после его создания всю караульную службу в Архангельске, включая и городскую тюрьму, несли ополченцы. Им приходилось отправляться в наряды и в более опасные места, например на корабль «Чесма». Ополчение держало на судне круглосуточный караул численностью 80 человек. Командирами подразделений в ополчении назначались офицеры резерва, отставники, штабисты, выздоравливающие или бывшие военнослужащие, не имевшие офицерского звания. Начальниками Национального ополчения были: в мае – сентябре 1919 г. генерал-лейтенант Т. К. Вадешерна, в октябре 1919 – феврале 1920 г. генерал инфантерии С. А. Савич. Служивший в ополчении архангельский рыбопромышленник Е. Могучий писал о своих сослуживцах: «…собравшаяся публика по своему образованию и положению были первые люди в городе <���…> краса и гордость города» [425] ГАРФ. Воспоминания с 20 июля 1914 по 11 марта 1920 Е. В. Могучего. Ф. 5867. Оп. 1. Д. 3. Л. 24. . Энтузиазм, с которым 17-летние мальчики или пожилые люди несли караульную службу, часто при 30-градусных морозах, способствовал общему умиротворению населения. Марушевский писал: «Первое же участие ополченцев в каком-то параде произвело чрезвычайно внушительное впечатление. И Соломбала, и Бакарица успокоились и притихли» [426] Марушевский В. В . Указ. соч. Т. 2. С. 40. . Ополченцы патрулировали улицы в вечернее и ночное время. Они могли потребовать документы у любого человека, появившегося на улицах города после наступления комендантского часа. Служба в ополчении вызвала проблемы с неожиданной стороны. Ополченцы начали решительно пресекать пьяные скандалы, устраиваемые в городе фронтовыми офицерами. Бывали случаи, когда пьяные офицеры с криками и оскорблениями набрасывались на ополченцев, которые просто стремились выполнить полученное им дело. Но, несмотря на подобные эксцессы, дисциплина архангельского ополчения была выше всяких похвал. Могучий описывал свою службу в ополчении: «…через каждые три дня мы ходили на дежурства в Соломбалу, порт, тюрьму и другие правительственные учреждения, а также несли ночной наряд по охране города, а поэтому в городе был образцовый порядок, строго проверяли каждого, проходящего ночью, а после 12 часов ночи у прохожих спрашивали пропуска, мы даже знали ночью в каждом доме ночных посетителей, где они бывают» [427] ГАРФ. Ф. 5877. Оп. 1. Д. 3. Л. 24. .

Вслед за Архангельском добровольческие дружины стали создавать в различных уездных центрах. Были созданы Онежская, Холмогорская, Мурманская, Кандалакшская, Маймакская, Лявлянская дружины Национального ополчения. Они прекрасно справлялись со своими обязанностями, пока речь шла о несении караульно-постовой службы в Архангельске. Но когда осенью 1919 г. дружины стали посылать на фронт, то эта миссия провалилась. Пожилые больные или юные ополченцы, не прошедшие настоящей боевой подготовки, при всем своем желании не могли быть полезны на фронте.

Фронтовые офицеры сразу поняли негодность ополченских дружин для боевых действий. Их стали использовать для решения небоевых задач. Они охраняли дороги и склады, выступали перед солдатами, уговаривая их воевать, отвозили на фронт продовольствие. Создать русский шюцкор из ополчения не удалось. Но этого и не могло быть, т. к. в финский шюцкор входили люди в первую очередь призывного возраста, умеющие, в силу финской специфики, обращаться с оружием, а основу ополчения составляли люди, освобожденные от воинской службы даже в военное время. Идея белой гвардии пугала рабочих, вызывала ненависть в социалистических кругах. Соколов писал об ополчении: «Национальное ополчение <���…> вылилось, в конце концов, в затею дорого обходившуюся и бесполезную. Посланные на фронт ополченцы тот час же утекали оттуда в тыл под самыми благовидными предлогами, заполняя лазареты, эвакуационные пункты и санитарные поезда» [428] Соколов Б. Ф . Указ. соч. С. 30. .

Добровольческие дружины, созданные в других городах Архангельской губернии, были довольно малочисленны. В этих городах была тонкая прослойка образованной молодежи, интеллигенции. Уровень многих местных купцов, лесопромышленников, торговцев был крайне низок, и мысль о необходимости самим участвовать в борьбе за свободу родного края была им чужда. Но в Архангельске успех был полный.

Только добровольное ополчение могло представлять собою внушительную силу по наведению порядка в городе. В обстановке августа 1919 г., ввиду предстоящей эвакуации союзников, Миллер решил поставить под ружье всех, кто мог носить оружие. 18 марта 1919 г. был издан приказ о том, что все мужчины призывного возраста, не служащие в армии, не записавшиеся в ополчение, лишались продовольственных карточек. С 23 августа 1919 г. на службу в ополчение стали призывать жителей рабочих районов Архангельска. Трудно понять логику Миллера, отдавшего подобный приказ. Видимо, прошедшая весной и летом волна восстаний в полках Северной армии на фронте его ничему не научила. Зачем нужно было призывать в ополчение жителей городских окраин Архангельска, в подавляющем большинстве ненавидящих белую власть и ждущих прихода Красной армии как манны небесной?

Эта мера способствовала росту числа ополченцев, но качество их резко ухудшилось. Могучий, уехавший на Белое море и в Норвегию для заготовки рыбы, вернувшись в конце августа, застал совсем другую картину: «…это не те ополченцы, что были весной, а есть много нового элемента, который, как видно было, шел неохотно для несения караульной службы по ночам, а старались по разным причинам оттянуть свою очередь до следующего вызова; новый набор ополченцев по призыву правительства, нам, старым добровольцам ополченцам, не особенно нравился, и мы тяготились ими, так как большая часть из них была социалисты, противники борьбы с большевиками, но громко пока они не смели себя показать» [429] ГАРФ. Ф. 5877. Оп. 1. Д. 3. Л. 27–27 об. . Видимо, общая численность ополченцев составляла около 4 тыс. человек. Из них в самой большой части – Архангельской дружине насчитывалось около 2 тыс. [430] Волков С. В . Белое движение в России: организационная структура. С. 244.