Леонид Прайсман - 1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Улучшить или разнообразить рацион американцы пытались различными способами, например, меняли или покупали продукты у местного населения. Сержант Дж. Келли объяснял, как это происходило: «У гражданского населения совершенно не было фабричных продуктов питания, но первичных хватало. У нас же был недостаток последних. Мы обменивали джем, тушеную говядину, сахар, чай, муку на свежие овощи, рыбу и молочные продукты. Местные всегда шли с охотой на эти сделки (не всегда, об этом ниже. – Л. П. ). И мы за свои продукты получали хороший товар. Все это позволяло нам неплохо питаться и поднимало настроение, так как лучшее, на что мы могли рассчитывать до того, как устроились здесь, были замороженные австралийские кролики с рубленными овощами» [568] Дневник сержанта Джона Келли. URL: .

Местные жители быстро разобрались, в чем нуждаются союзники, и резко подняли цены на эти продукты. Аркинс писал с удивлением в мае 1919 г.: «Все еще в Усть-Морже. Заплатил за одно яйцо 5 рублей (25 центов)» [569] UMBHL. Edwin L. Arkins. Diary. 1918–1922. P. 25. . Но иногда с местными не удавалось договориться и в начале экспедиции. 18 сентября Шу записал: «…голодные как медведи <���…> был вынуждены знаками объяснять местным, что нам нужно. Ничего не достали». Американцы никогда в жизни не сталкивались с продовольственными проблемами и склонны были их сильно преувеличивать. Иногда солдаты самой богатой страны мира превращались в толпу попрошаек. Тот же автор писал: «23.9. <���…> Голоден как два медведя. 24.9. <���…> Ищу хотя бы какую-нибудь еду, но что-либо достать, даже самое необходимое, почти невозможно. Наконец, с помощью знаков и мимики выпросил у местных пару галет, кусок сахара и кусок пирога из репы. Сразу все съел». Больше всего поражает, что ни одного случая грабежа местных жителей в воспоминаниях не приводятся, да и местные на это не жаловались. Таких случаев, видимо, не было, хотя союзные склады, и в первую очередь английские, американские солдаты разворовывали с большим удовольствием, в мгновение ока превращаясь в банду грабителей. Большим успехом пользовался алкоголь. Экспедиция на Север проходила накануне принятия в США сухого закона, и алкоголь американские солдаты, в отличие от британских или французских, не получали. Далеко не все американцы занимались грабежом складов, но в ряде воспоминаний это основная тема. Куерс записал в Архангельске 13 октября 1918 г.: «Получили ложные сведения о подписании перемирия. Это было в 12 часов ночи. Я охранял войсковую лавку в ИМКе. В этот вечер мы вытащили 36 ящиков шотландского виски, 10 ящиков джина “Гарден”, 20 фруктовых пирогов, 22 ящика фруктовых консервов, 40 тыс. сигарет. На следующий день все наши офицеры и солдаты были пьяны. Несколько дней никаких проверок не было. 16.10. Ребята немного протрезвели и поняли, что это был обман (слухи о перемирии. – Л. П. ), поэтому я опять пошел охранять» [570] UMBHL. George Albers papers. 1918–1919. Fred Kooyers. Diary. 1918–1919. P. 6. . Несколько поражает размах американского алкоголизма, такое количество виски и джина могло бы свалить с ног целый полк, а не то что небольшую роту. Но за два дня все выпили, и автор пошел опять, если так можно выразиться, охранять. С дисциплиной, видимо, были определенные проблемы, если офицеры пили вместе с солдатами. 23 октября Куерс вновь пишет о «приятном» поручении: «Опять охраняли лавку Красного Креста. Мы столько наворовали в британской лавке, что начали в России набирать вес». Воровством алкоголя автор и его однополчане занимались при каждом удобном случае. 15 мая он записал: «Украли ром у английского конвоя и надрались» [571] Ibid. P. 6, 14. .

Если не удавалось украсть алкоголь и продукты со складов, то американцы покупали нужные товары непосредственно у англичан. Из многих воспоминаний явствует, что жестокое пьянство процветало не только среди солдат, но и среди офицеров (см. выше). Куерс описал в дневнике своего пьяницу майора: «6.1.1919. Около 23:00 майор Доноху опять набрался рома, пришел к нам в часть и попросил нашего капитана дать ему несколько человек, чтобы форсировать реку. Наш тоже был пьян и сказал ему, пусть берет столько людей, сколько нужно. Он получил всю нашу роту. Начали с реки Мазай, но, не останавливаясь, переправились через реку и остановились в миле от Кодыша. Мы выбили большевиков и захватили город» [572] Ibid. P. 9. . Пили и англичане: «…Мы вышли на линию огня и вытащили 4 тяжелораненых, – описывал Куерс бой у Мессинской 29 декабря 1918 г. – Принесли их в госпиталь. Потом пошли искать британского медбрата и врача. Нашли их у госпиталя пьяными. Поэтому стрелки роты “Е” вынуждены были сами ухаживать за ранеными» [573] Ibid. P. 8. .

Но союзники не только покупали продукты. Многие солдаты и офицеры думали о будущем и приобретали на Севере товары, которые можно было выгодно продать однополчанам или дома. Торговля настолько захватила солдат, что в английском языке появилось новое слово «сколькинг». Покупали меха, валенки, ценные вещи. Шу писал 15 мая: «…приобрел золотую 5-рублевую монету на память, заплатил за нее сторицей. Прикупил еще несколько старых русских монет» [574] UMBHL. Clarence G. Scheu, Diary. 1918–1919. P. 34. . Для торговли союзники часто покупали русскую валюту, т. к. местное население готово было ее менять по очень выгодному курсу. «В настоящее время, – писал сержант Пэрри, – за один английский фунт дают 48 рублей, однако, если у человека есть один фунт стерлингов, он может на рынке получить за него 120 рублей. Это поднимает ценность английской валюты в местных условиях» [575] Дневник сержанта Перри. . Богатые люди, многие из которых подумывали об эмиграции, с удовольствием приобретали валюту, а товары, которые англичане покупали у крестьян и охотников, те предпочитали отдавать за рубли. Торговые отношения были налажены.

А как же относись американцы к своим союзникам – русским военным?

В первую очередь нужно отметить недоверие, которое испытывали американцы к солдатам Северной области. Сержант Пери описывал свои впечатления от восстания в Архангелогородском полку в начале декабря 1918 г. (см. выше): «Господи, не повезло нам, мы делали свое дело на протяжении 4 лет для того, чтобы оказаться в этой гнилой катавасии, и я представил себя, идущим на фронт с группой вот таких парней, которые были внутри прочного здания с оружием в руках и побежали при первом же выстреле» [576] Там же. . Не доверяли американцы даже отборным частям, созданным англичанами в основном из русских офицеров, под командованием британцев, как, например, Славяно-Британскому легиону. Шу писал 13.03.1919: «Они (шотландцы. – Л. П. ) <���…> скоро займут передовую, которую мы сейчас удерживаем, они в свою очередь получат подкрепления солдат Славяно-Британского легиона. <���…> Я не очень уверен, что Славяно-Британский легион чего-то стоит»; и о появившейся на фронте русской части: «…к нам присоединился взвод русских. Хорошо, что их поместили в центре наших отрядов, с моей точки зрения, все они тайные большевики», а о присланных на фронт в марте 1919 г.: «…вновь прибывших русских распределили на противоположном берегу реки, хорошо, что не рядом с нами, уж лучше быть в одиночестве, чем вместе с ненадежными союзниками». Смеется он и над бурными заявлениями русских солдат, только что прибывших на фронт: «Несколько русских (или большевистских) минометчиков отправлялись в Туглас, было много криков и клятв, как они “покажут” врагу. Мы знаем, как они “покажут” врагу – выйдут с белыми флагами» [577] UMBHL. Clarence G. Scheu. Diary. 1918–1919. P. 22, 28, 29, 34. . Но в некоторых воспоминаниях о небоеспособности русских частей чувствуется настоящая горечь. Дума записал 25.04.1919 о сдаче русскими Тугласа, взятие которого стоило американцам много крови: «Большевики атаковали Туглас утром. Там был расположен полк белых русских. Они схватились с большевиками и постепенно оставили город. Теперь большевики напротив, на той стороне реки. Шесть месяцев тяжелой работы пошли насмарку» [578] UMBHL. Frank W. Douma. Diary. 1918–1919. P. 19. .