Сергей Глезеров - Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

Он даже пережил Леонида Ильича Брежнева, застал андроповскую «предперестройку». Умер Бажанов 30 декабря 1982 года в Париже… На волне перестройки к его мемуарам отнеслись как к вновь открывшейся правде. Сегодня к откровениям Бажанова историки относятся более взвешенно, даже осторожно, поскольку есть уже и другие источники, в том числе и немалое число документов того времени. Тем не менее как один из источников в ряду других мемуары Бажанова вполне востребованы и сегодня.

«Я действительно предатель. Но я предатель только по отношению к Сталину», — заявил в интервью одной из японских газет перебежчик из Советского Союза — комиссар государственной безопасности 3-го ранга Генрих Люшков, начальник Управления НКВД Дальневосточного края. 13 июня 1938 года он перешел границу марионеточного государства Маньчжоу-го, созданного Японией на оккупированной территории Маньчжурии, и сдался японским властям.

В конторе, в которой служил Генрих Люшков, людей всегда делили на «своих» и «чужих» и предательство не прощали, а потому имя Люшкова стерли из истории НКВД. Причем настолько тщательно, что российским историкам, пытающимся восстановить детали биографии Люшкова, приходится обращаться к работам американского исследователя профессора Элвина Дэвида Кукса. Ему удалось не только познакомиться с документами японской и немецкой разведок, а также и собрать свидетельства людей, работавших с Люшковым после его побега.

Генрих Люшков, ровесник XX века, родом из небогатой одесской еврейской семьи. Пошел по стопам старшего брата-революционера, в 17 лет вступил в РСДРП. Во время революции молодые люди делали стремительную головокружительную карьеру, о которой прежде и помыслить не могли. В 19 лет Люшков стал комиссаром Первой отдельной стрелковой бригады 14-й Отдельной ударной армии. После окончания Гражданской войны перешел на работу в ЧК Украины. На весьма способного сотрудника обратили внимание в Москве.

Люшкову поручили заняться промышленным шпионажем на заводах главной авиастроительной фирмы вероятного противника — Германии, его отправили туда с разведывательными целями, и в 1930 году он лично докладывал Сталину о результатах своей поездки. По словам Кукса, служба в Германии — предмет особой гордости Люшкова: он с удовольствием вспоминал, как заслужил благосклонность Сталина.

А дальше Люшков стал бороться с внутренними врагами. Точнее — заниматься фабрикацией дел. Обо всем этом он поведал после своего бегства в Японию. В 1933 году сфабриковал дело «Российской национальной партии», вошедшее в историю под названием «Дело славистов». В декабре 1934 года его откомандировали в Ленинград, и он участвовал в расследовании убийства Кирова. В 1935 году вел дело никогда не существовавшего «Ленинградского террористического центра» и раскрывал несуществующий заговор против Сталина в Кремле. Летом 1936 года Люшкову доверили разоблачение троцкистско-зиновьевского центра… Недаром американец Кукс называет Люшкова «безжалостным, верным и опытным чекистским топориком» в руках Сталина, Ягоды и Ежова.

«Он был не просто исполнителем, бездумно выполняющим приказы, — говорит историк Владимир Мильбах, специализирующийся на изучении советских репрессий 1930-х годов. — Нет, Генрих Люшков был исполнителем ревностным, ретивым, старался выполнить и выполнить планы по выявлению врагов народа».

Бежав из Советского Союза, Люшков заявил, что еще во время расследования убийства Кирова у него возникли первые серьезные сомнения в правильности того, чем он занимается, и той политики, которую ведет Кремль. Люшков якобы осознал: «Все дело в болезненных подозрениях Сталина и желании искоренить малейший запах потенциальной оппозиции», а убийство Кирова вождь использовал, чтобы «придумывать обвинения в заговоре, террористических бандах и шпионских сетях».

Правда, так он заявил потом, а тогда, с 1935-го по 1938 год, добросовестно выполнял свои обязанности. Он считался правой рукой Генриха Ягоды, лично готовил тексты записок и докладов наркома в ЦК. После расстрела Ягоды новый нарком Николай Ежов провел чистку аппарата, но Люшков уцелел, да еще и пошел на повышение: его назначили начальником управления НКВД Азово-Черноморского края. Там известно, какими методами он усердно боролся с троцкистами и прочими врага народа, за что получил орден Ленина.

В конце июля 1937 года Люшкова назначили начальником Дальневосточного управления НКВД. Люшкову поставили задачу — в свете грядущей войны с Японией искоренить «пятую колонну» и выявить японских шпионов. Особое внимание Сталин приказал обратить на маршала Блюхера.

Нет сомнения, что резидентура японской разведки на Дальнем Востоке, конечно же, существовала, только органы НКВД искореняли вовсе не тех, кто к ней принадлежал. Прибыв в Хабаровск, Люшков «разоблачил» практически все прежнее руководство местного управления НКВД. В кратчайшие сроки практически арестована вся старая партийная элита. Аресты носили массовый характер, внесудебные тройки выносили смертные приговоры, которые приводились в исполнение незамедлительно.

Согласно указаниям Люшкова, в сентябре-октябре 1937 года более 135 тысяч корейцев депортировали с Дальнего Востока (тоже «пятая колонна»!) и отправили в Среднюю Азию. Вслед за ними выслали и около 25 тысяч этнических китайцев, живших во Владивостоке или в пределах 69 миль от Маньчжоу-го.

Г. Люшков

В начале 1938 года Люшков инициировал волну арестов на Тихоокеанском флоте. Позже в Японии он сообщил о результатах своей деятельности: «Во второй половине 1937 года и в 1938 году как антисоветские элементы были арестованы 1200 командиров и политических работников высшего и старшего звена, и приблизительно 3000 командиров и политработников среднего и младшего звена».

Однако даже в таких условиях нарыть компромат на Блюхера у Люшкова не получилось: он было практически безупречным и очень осторожным. В результате постановлением политбюро ЦК ВКП (б) от 26 мая 1938 года Люшков освобожден «от работы Начальника УНКВД Дальневосточного края, с отзывом его для работы в центральном аппарате НКВД СССР», он не без основания подозревал, что его вызов в Москву грозит ему смертью: его сотрут в порошок так же, как он уничтожил сотни мифических врагов народа…

Тогда Люшков, по всей видимости, и задумал бегство. Последнее заседание тройки с участием Люшкова состоялось 8 июня 1938 года, а спустя пять дней он отправился на границу с Маньчжурией под предлогом переговоров с особо важным агентом. А сам перешел границу и сдался первому же патрулю.