Сергей Глезеров - Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

Второе издание книги Бажанова, вышедшее в Париже в 1977 г. На обложке — два фото Бажанова: в 1920-х гг. и спустя полвека

«Бажанов весьма преувеличивал свою роль и не стеснялся сочинять ради коммерческого успеха своих мемуаров. Насколько знаю, его книга особого успеха на Западе не имела. Русская эмиграция к людям типа Бажанова относилась тоже настороженно, он все-таки был другой по духу. Тем более что эмиграция представляла в миниатюре дореволюционную Россию со множеством идейных направлений, групп и группочек», — считает петербургский историк Владлен Измозик.

Какие тайны Советского Союза раскрыл Борис Бажанов?

Он описал, как принимались политические решения в СССР в 1923–1926 годах, как в ЦК еще при жизни Ленина разворачивались и происходила борьба не на жизнь, а на смерть между Сталиным, Троцким и Зиновьевым. Бажанов рассказал, что с противниками Сталина жестоко расправлялись. На несогласных находили компромат — настоящий или сфабрикованный, могли исключить из партии и лишить работы.

Еще до начала массовых репрессий, в 1920-х годах, при невыясненных обстоятельствах стали уходить из жизни партийные деятели, которые явно не были союзниками Сталина. Например, Эфраим Склянский, ближайший друг Троцкого. Сталин лично послал его торговым представителем в США, где его вскоре обнаружили мертвым. По официальной версии, тот утонул, катаясь на моторной лодке. Бажанов был уверен, что Склянского убили. Также весьма странной он считал неожиданную смерть наркомвоенмора Михаила Фрунзе — в результате хирургической операции. После гибели Фрунзе его пост занял ставленник Сталина Климент Ворошилов.

Описал Бажанов и эпизод, когда случайно застал Сталина за прослушиванием телефонных разговоров: «В первые дни моей работы я десятки раз в день хожу к Сталину докладывать ему полученные для Политбюро бумаги. Я очень быстро замечаю, что ни содержание, ни судьба этих бумаг совершенно его не интересуют… В секретариате Сталина мне разъясняют, что Сталин никаких бумаг не читает и никакими делами не интересуется. Меня начинает занимать вопрос, чем же он интересуется.

В ближайшие дни я получаю неожиданный ответ на этот вопрос. Я вхожу к Сталину с каким-то срочным делом, как всегда, без доклада. Я застаю Сталина говорящим по телефону. То есть, не говорящим, а слушающим — он держит телефонную трубку и слушает… Наконец я с удивлением замечаю, что на всех четырех телефонных аппаратах, которые стоят на столе Сталина, трубка лежит, и он держит у уха трубку от какого-то непонятного и мне не известного телефона, шнур от которого идет почему-то в ящик сталинского стола…

Мне нужно всего несколько секунд, чтобы это заметить и сообразить, что у Сталина в его письменном столе есть какая-то центральная станция, при помощи которой он может включиться и подслушать любой разговор, конечно, „вертушек“. Члены правительства, говорящие по „вертушкам“, все твердо уверены, что их подслушать нельзя — телефон автоматический. Говорят они поэтому совершенно откровенно, и так можно узнать все их секреты».

По словам Бажанова, сами по себе представители партийной верхушки — вполне приятные люди. «Орджоникидзе был прям и честен. Рудзутак — превосходный работник, скромный и честный… Почти со всеми членами партийной верхушки у меня превосходные личные отношения, дружелюбные и приятные. Даже сталинских сознательных бюрократов — Молотова, Кагановича, Куйбышева не могу ни в чем упрекнуть, они всегда были очень милы. А в то же время разве мягкий, культурный и приятный Сокольников, когда командовал армией, не провел массовых расстрелов на Юге России во время Гражданской войны? А Орджоникидзе на Кавказе?

Страшное дело — волчья доктрина и вера в нее. Только когда хорошо разберешься во всем этом и хорошо знаешь всех этих людей, видишь, во что неминуемо превращает людей доктрина, проповедующая насилие, революцию и уничтожение „классовых“ врагов».

А вот как Бажанов отзывался о Сталине: «Всегда спокоен, хорошо владеет собой. Скрытен и хитер чрезвычайно. Мстителен необыкновенно. Никогда ничего не прощает и не забывает — отомстит через двадцать лет. Найти в его характере какие-либо симпатичные черты очень трудно — мне не удалось».

По всем канонам, подобному перебежчику полагалась смерть. На Бажанова было совершено несколько покушений, но он всякий раз уходил от возмездия, а затем его, как ни удивительно, оставили в покое. «Видимо, он все-таки был мало интересен, поскольку никаких реальных секретов не раскрыл. Убивали сбежавших из СССР сотрудников ОГПУ — НКВД, да и то не всех», — отмечает Владлен Измозик.

Немало строк в своей книге Бажанов посвятил лично Сталину. Например, такие: «Постепенно о нем создались мифы и легенды. Например, о его необыкновенной воле, твердости и решительности. Это — миф. Сталин — человек чрезвычайно осторожный и нерешительный»

Во время Советско-финляндской войны 1939–1940 годов Борис Бажанов пытался организовать формирование из советских военнопленных, которое должно было принять участие в боевых действиях на стороне Финляндии — против Красной армии и назвал его Русской народной армией. Так и хочется сказать — предтеча армии генерала-предателя Власова. Но все гораздо сложнее, чем простая прямолинейная схема.

Во время Второй мировой, еще до нападения Германии на СССР, один из главных идеологов нацистов Альфред Розенберг пытался склонить Бажанова к сотрудничеству, но тот отказался.

«Вернувшись (из Германии. — С. Г. ) в Париж, я делаю также доклад представителям русских организаций, — вспоминал Борис Бажанов. — Среди присутствующих есть информаторы гестапо. Один из них задает мне провокационный вопрос: „Так, по-вашему, нужно или не нужно сотрудничать с немцами?“ Я отвечаю, что не нужно — в этом сотрудничестве нет никакого смысла.

К чести немцев должен сказать, что до конца войны я буду спокойно жить в Париже, заниматься физикой и техникой, и немцы никогда меня не тронут пальцем. А в конце войны, перед занятием Парижа, мне приходится на время уехать в Бельгию, и коммунистические бандиты, которые придут меня убивать, меня дома не застанут».

После войны Бажанов прожил еще очень долгую жизнь. В 1977 году в Париже, в самый разгар холодной войны, вышло второе издание его книги. Оно было дополнено с учетом всех событий, произошедших с начала 1930-х годов. «Во время Второй мировой войны я отошел от политики и в течение следующих тридцати лет занимался наукой и техникой. Но мой опыт пребывания в центре коммунистической власти и вытекающее из него знание коммунизма позволило мне все следующие годы продолжать изучение коммунизма и его эволюции», — отмечал Бажанов.