Лаура Спинни - Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

У африканеров также были основания для тревоги. Составляя более половины белого населения страны, потомки голландских колонистов люто ненавидели англоговорящее меньшинство, занявшее господствующие позиции в промышленности, армии, искусстве, да и просто во всех сферах южноафриканской жизни. У многих из них к тому же еще не изгладились из памяти и не отболели последствия ни Второй англо-бурской войны, унесшей на рубеже веков жизни 26 000 африканеров, ни подавления в 1914 году британцами последнего восстания африканеров против их владычества [372] Имеется в виду мятеж под предводительством Соломона (Мани) Марица (1876–1940), бывшего «полевого генерала» бурского сопротивления времен англо-бурской войны (где прославился геноцидом «черных»), волею судеб оказавшегося осенью 1914 г., после долгих скитаний по миру, командующим ополчения Южноафриканского союза на границе с германской Юго-Западной Африкой (Намибия), где изменил данной за год до этого Британской короне присяге и в октябре повернул оружие против англичан, но был разбит и ретировался к немецким покровителям; по возвращении на родину в 1923 г. Мани Мариц получил три года тюрьмы по обвинению в госизмене, через три месяца был амнистирован, а на закате жизни проявил себя ярым сторонником Третьего рейха. . В 1916 году Йоханна Брандт [373] Йоханна Брандт (1876–1964) – пропагандистка националистических идей африканеров, один из лидеров Национальной женской партии, добившейся освобождения Мани Марица, впоследствии – автор десятков брошюр по натуропатии. (тоже из африканеров) предрекла великую чуму, которая расчистит путь к новому и лучшему обществу. Через два года ее пророчество сбылось, но только в первой части. Хотя африканеры и отделались весьма легко по сравнению с черным населением, даже и эти относительно умеренные потери серьезно обострили у них ощущение, что само существование их народа поставлено под угрозу.

Власти о бурной деятельности Нонтетхи прознали в 1922 году. Многие из ее месседжей – о пагубности колдовства и спиртного, к примеру, – им бы пришлись вполне по нраву, вслушайся англичане в смысл ее проповедей. Но к тому времени они крайне настороженно и предвзято относились к любым новым религиозным движениям, априори усматривая в них политическую подоплеку. Несколькими годами ранее на правом берегу реки Кей в деревушке Булхук, расположенной всего в сотне с небольшим километров к западу от Хулиле, стали по церковным праздникам регулярно собираться многотысячные толпы последователей отколовшейся от методистской церкви секты «израильтян», дабы достойно встретить обещанный их пророком конец света. В очередной раз обманувшись в своих ожиданиях на пасху 1921 года, сектанты, однако, расходиться по родным деревням не спешили, а встали там лагерем, вызывая всевозрастающее раздражение властей своим затянувшимся несанкционированным массовым собранием на фоне неубранного урожая. Дипломатичные увещевания разойтись действия не возымели, и полиция применила силу для разгона «израильтян», которые оказали сопротивление, и все это в итоге вылилось в печально известное Булхукское побоище 24 мая 1921 года, стоившее жизни почти двум сотням темнокожих сектантов. В результате и на Нонтетху местные власти смотрели теперь через призму случившегося в Булхуке – и видели в ней исключительно подрывной элемент, способствующий разжиганию ненависти к белым. Одного этого было вполне достаточно для ареста пророчицы. Нонтетху взяли под стражу, но судить не стали, а объявили невменяемой и поместили в психиатрическую больницу города Форт-Бофорт, в восьмидесяти километрах от Хулиле.

Психиатры поставили ей стандартный диагноз dementia praecox и долго держать под надзором не стали, а отпустили домой под устное (за неграмотностью пророчицы) обещание воздерживаться впредь от проповедей и агитации. Местные магистраты также призвали старейшин племен коса проследить за соблюдением запрета на публичные выступления Нонтетхи, но те, вероятно, не обладали достаточным для этого весом в глазах ее фанатичных последовательниц. Нонтетха возобновила свои проповеди, на которые, побросав хозяйство, снова стали стекаться толпы женщин коса. Ее повторно арестовали и отправили в Форт-Бофорт, но на этот раз ученицы не отступились от пророчицы, а проследовали за нею в город и устроили чуть ли не круглосуточное пикетирование психбольницы, пока не довели администрацию до белого каления. В результате в 1924 году Нонтетху препроводили из Форт-Бофорта в пользовавшееся жуткой славой место, откуда живыми не выходят, – приют для душевнобольных «Вескоппис» в Претории [374] Основанное в 1892 году властями первой Южно-Африканской Республики (Трансвааля) старейшее в стране психиатрическое заведение закрытого типа изначально носило подчеркнуто безысходное название «Психлечебница для умалишенных в Претории», но по возвращении Трансвааля в число брильянтов Британской короны по итогам Второй англо-бурской войны было переименовано в психиатрическую больницу «Вескоппис», к настоящему времени превратившуюся из мрачного «дома скорби» в базовый клинико-психиатрический стационар университетов Претории и Лимпопо. , то есть, за добрую тысячу километров от дома. Вот там-то она впервые и узрела воочию, и прочувствовала всеми фибрами, что собою представляет беспросветное, смрадное днище системы эксплуатации труда сезонных мигрантов, поскольку «Вескоппис» был не просто дурдомом, «Вескоппис» был, по сути, лагерем передержки для тех, кто отправился искать счастья на рудниках – и сломался, лишившись рассудка от адского труда в подземных забоях.

При этом сама Нонтетха оказалась в немыслимой по безвыходности ситуации. Всякий раз, когда она пыталась втолковать врачам, что все слова и дела ее шли не от нее, а от Бога, который ее вдохновлял, доктора воспринимали это как подтверждение диагноза и основание для отказа в выписке из больницы. Последовательницы, однако, не забывали о ней и не желали мириться с тем, что их пророчица – просто умалишенная. В 1927 году самые ревностные из них после двухмесячного пешего марша добрались до Претории и даже добились свидания с Нонтетхой, но в удовлетворении ходатайства о ее освобождении им было отказано. Все последующие паломничества последовательниц-заступниц в Преторию просто пресекались [375] По последним данным портала «История ЮАР» (https://www.sahistory.org.za/people/nontetha-nkwenkwe), первое, пешее паломничество лета 1926/27 г. завершилось не «свиданием», а административным арестом добравшихся до Претории за нарушение пропускного режима, а второе, железнодорожное (1930) – принудительной высылкой паломниц полицией прямо с вокзала восвояси обратным поездом. , а в 1935 году Нонтетха умерла от рака, отрезанная от своей общины и, вероятно, в мучениях, в стенах все той же больницы, откуда живыми не выходят. И похоронена она была в безымянной казенной могиле, поскольку власти отказали ее духовным наследницам даже в удовлетворении прошения о выдаче им праха Нонтетхи.