Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

Тюрьма помещалась в одном из северных двориков дворца, едва ли не под самой внутренней стеной. Двор пропах отходами до такой степени, что даже Шарп, следуя за Лоуфордом и чувствуя спиной острие штыка, невольно задержал дыхание, чтобы не расстаться с содержимым желудка. Место оказалось оживленным. В расположенных по периметру двора низеньких тростниковых лачугах обитали со своими семьями дворцовые слуги, рядом находились конюшни и огороженный загон, в котором содержались восемь гепардов. Последних Типу брал с собой, отправляясь охотиться на газелей. К месту охоты зверей доставляли в клетках на колесах, и поначалу Шарп подумал, что их с Лоуфордом поместят в такую же, но сопровождавший пленников солдат протопал мимо неуклюжих повозок и свернул к ступенькам, которые спускались к длинному и узкому открытому коридору, больше напоминавшему выложенную камнями траншею. В конце коридора обнаружилась окруженная высоким железным забором яма, охрану которой несли двое солдат. Один из них, сняв с пояса ключ, открыл замок размером с плод манго. Сопровождающий подтолкнул англичан к проходу.

Вооружена тюремная стража была не мушкетами, но свернутыми и заткнутыми за пояс хлыстами и старинными мушкетонами. Повинуясь молчаливому жесту тюремщика, Шарп и Лоуфорд спустились еще по одному лестничному маршу и оказались в другом, глухом каменном коридоре, по обе стороны которого помещались зарешеченные камеры. Всего их было восемь, по четыре с каждой стороны, и каждая отделялась от соседних и от центрального прохода лишь железными прутьями толщиной с кулак взрослого мужчины. Надзиратель сделал знак подождать, пока он откроет камеру, но замок то ли заржавел, то ли заупрямился. Ключ от другого затерялся. В дальней камере что-то заворочалось на соломе, потом глухо заурчало, и Шарп, присмотревшись, увидел, как со своей лежанки поднимается здоровущий тигр с бесстрастными желтыми глазами.

Из первой слева камеры тоже донесся шелест соломы.

— Посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! — Не узнать голос сержанта Хейксвилла было невозможно. — Шарпи!

— Помолчите! — бросил ему Лоуфорд.

— Есть, сэр! Молчу, сэр! Как приказано! — Хейксвилл приник к железным прутьям, с удивлением взирая на пополнение. Лицо его привычно дергалось. — Молчу как могила, сэр, но только со мной тут никто и не разговаривает. Тот не желает. — Он кивнул в сторону противоположной камеры, с замком которой и возился сейчас надзиратель. — Ему нравится, чтоб было тихо, — не умолкал сержант. — Как в церкви. Только молитвы и бормочет. А здесь всегда тихо, сэр. Только ночью иногда эти черные орут один на другого. Паршивые ублюдки, иначе и не скажешь. Запах чуете, сэр? Как в сральне. — То ли от избытка чувств, то ли по какой другой причине нервный тик не оставлял Хейксвилла, а глаза его в полусумраке светились от радости и злобы. — Тошно тут без компании, сэр.

— Дрянь, — пробормотал Шарп.

— Тихо! Помолчите вы, — бросил Лоуфорд и, поблагодарив кивком открывшего наконец замок надзирателя, вошел в камеру. — Заходите, Шарп.

Лейтенант не без опаски ступил на грязную солому. Камера размером восемь на десять футов позволяла по крайней мере стоять в полный рост. Пахло здесь тоже не слишком приятно, но в любом случае не хуже, чем во дворе. Дверь захлопнулась. В замке повернулся ключ.

— Уилли, — послышался из тени усталый голос, — какой ты молодец, что пришел навестить старика. — Шарп повернулся — в углу, закопавшись в солому, полусидел-полулежал полковник Маккандлесс. Несмотря на очевидную слабость, шотландец поднялся и даже сделал шаг навстречу соотечественникам, отвергнув помощь племянника. — Лихорадка, — объяснил он. — Приходит и уходит. И так уже много лет. Думаю, вылечить ее мог бы настоящий шотландский дождик, но такая перспектива представляется мне маловероятной. Рад тебя видеть, Уилли.

— И я вас. С рядовым Шарпом вы уже знакомы.

Маккандлесс хмуро посмотрел на солдата:

— У меня к вам вопрос, молодой человек.

— Там был не порох, сэр, — сказал Шарп, вспомнив свою первую встречу с полковником и уже предвидя, о чем тот может спросить. — И вкус был не тот, сэр. Не соленый.

— Да, на порох было не похоже, — согласился Маккандлесс. — Слишком легкий, ветер его разносил, как муку. Но я хотел спросить о другом. Что бы вы сделали, рядовой, если бы порох был настоящий?

— Я бы вас застрелил, сэр. Прошу прощения, сэр.

— Шарп! — укоризненно воскликнул Лоуфорд.

— Все правильно, — остановил его полковник. — Хитрец Типу! Он вас проверял, да? Испытание для рекрута, провалить нельзя. Я рад, что там был не порох, но должен сказать, вы дали мне повод для беспокойства. Ничего, если я сяду? Немного ослаб. — Он опустился на солому и снова посмотрел на Шарпа. — Вам, похоже, тоже досталось? Больно?

— Сломали ребро, сэр. Вы не против, сэр? — Шарп медленно сел и осторожно приподнял полы мундира. — Свежий воздух все залечит, сэр, — сказал он Лоуфорду, который наклонился, чтобы рассмотреть открывшиеся на спине раны.

— Свежего воздуха здесь не дождешься, — вздохнул Маккандлесс. — Чувствуете запах?

— Такой не пропустишь, — отозвался Лоуфорд.

— Это из-за новой стены, — объяснил полковник. — Когда строили, перекрыли сточные канавы, так что в реку отходы не поступают, а дерьмо скапливается восточнее. Кое-что, правда, просачивается через ворота, но этого мало. Вся надежда на западный ветер. — Он невесело усмехнулся. — Помимо прочего.

Маккандлессу, разумеется, хотелось узнать последние новости, и не только те, что касались приключений Лоуфорда и Шарпа в Серингапатаме, но и хода осады, и он застонал от отчаяния, услышав о том, где именно британцы планируют нанести основной удар.

— Значит, все-таки с запада?

— Да, сэр.

— И прямиком в крепкие объятия Типу. — Полковник помолчал, потом лег, зарывшись в солому и стараясь согреться. — А сообщение вы передать не смогли? Нет, конечно. Такие дела легко не делаются. — Он покачал головой. — Будем надеяться, что Типу не успеет приготовить ловушку.

— Там все уже почти готово, — вставил Шарп. — Я сам видел.

— Ничего удивительного. Он дело знает. Я говорю о Типу. Умен и ловок. Похитрее, пожалуй, чем его отец, а Хайдар Али тоже простаком не был. Я его не знал, но, думаю, старик бы мне понравился. Тот еще мошенник. А теперь вот сын. Его я тоже лично не знал, пока не попался, и предпочел бы не знакомиться. Хороший солдат и опасный враг. — Маккандлесс прикрыл глаза — его трясло.

— Что он с нами сделает? — спросил Лоуфорд.

— Не могу знать. Многое зависит от его снов. Он не настолько хороший мусульманин, каким себя представляет, потому что верит в древнюю магию и полагается на сны. Если ему приснится что-то такое, что можно интерпретировать как повеление убить нас, то Типу нас убьет. Его джетти просто свернут нам шеи, как тем несчастным джентльменам, которые были здесь до вас. Вы о них слышали?