Наталия Сотникова - Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

На следующий день после этой из ряда вон выходящей сцены герцог еще раз попрощался с Анной Австрийской согласно чопорной процедуре церемониала. Больше им не было суждено увидеться. Герцог покинул Францию, а королева вернулась в Фонтенбло, где ее ожидал весьма разгневанный супруг. Он устроил настоящую головомойку Лапорту и Пютанжу, удалил их от двора и пообещал, что ноги Бекингема больше не будет в его королевстве. Таким образом, посещение герцога, невзирая на столь романтичную его окраску, закончилось полнейшим фиаско. Ему не только не удалось увлечь своих союзников в исполнение задуманного им предприятия, но он превратил Людовика ХIII и Ришелье в заклятых врагов как лично самого себя, так и своего монарха и своего королевства.

Тем временем Генриэтта-Мария и ее свита были вынуждены провести несколько дней в Булони в ожидании благоприятных условий для пересечения Ла-Манша. Впрочем, погода так и не установилась, и можно лишь удивляться железному здоровью герцогини де Шеврёз, которая, будучи на сносях, совершенно спокойно перенесла суточное путешествие и затем вовсю развлекалась в Лондоне, танцуя на балах и даже купаясь в Темзе. Свадебные торжества сильно подпортила свирепствовавшая в Лондоне чума, но все равно английские дамы «были вынуждены признать, что все их прелести ничто по сравнению с красотой мадам де Шеврёз». Между двумя балами Мари родила во дворце Хэмптон-корт девочку, Анну-Марию, впоследствии ставшую аббатиссой престижной обители Понт-о-Дам. Она прожила некоторое время гостьей во дворце Бекингема, как полагают одни современники, поддерживая пламя любви герцога к королеве; по мнению же других, став его любовницей. Одновременно герцогиня использовала все свое кокетство, чтобы очаровать сдержанного Карла I, и вполне преуспела в этом: ей удалось вырвать у него обещание, что будут соблюдены все условия брачного контракта. Это следует счесть немалым достижением: огромная французская свита жены начала раздражать короля с первого же дня. В конце концов, слишком длительное пребывание герцогини в Лондоне обеспокоило Ришелье, и он направил герцогу де Шеврёз письмо, в котором потребовал незамедлительного возвращения его супруги в отечество. Герцогине также больше не было суждено вновь встретиться с Бекингемом.

Бекингем без малейшего стеснения демонстрировал свою любовь к Анне Австрийской: носил медальон с ее портретом, во время банкета во дворце Уайтхолл не постеснялся выпить за здоровье французской королевы, держал в своем кабинете, а затем в адмиральской каюте своего корабля ее портрет. Современники заметили, что его начало раздражать слепое обожание супруги, и он временами даже не мог удержаться от того, чтобы назвать ее «глупой Кэт». Естественно, ему было дорого все, связанное с памятью о возлюбленной, тем более ее подарок. И вот тут-то всплывает знаменитая история с алмазными подвесками. Но прежде чем воскресить обстоятельства этой романтичной истории, следует немного рассказать о весьма незаурядной женщине, ставшей прообразом злодейки миледи Винтер.

Выше уже приводились кое-какие сведения о Джеймсе Хэе, графе Карлайле, одном из первых фаворитов короля Иакова I и впоследствии его сына. Напоминаем, что он был профессиональным дипломатом, выполнявшим поручения обоих королей в Европе, связанные, в основном, с протестантскими интересами Англии. Именно граф Карлайл совместно с графом Холлендом вел переговоры по заключению брака между принцессой Генриэттой-Марией и Карлом I. Джеймс Хэй был человеком утонченных вкусов, любителем искусств и ценил прекрасное не только в творениях мастеров. В 1607 году он, не без содействия Иакова I, вступил в брак с богатой невестой Онорией Денни, родившей ему двоих сыновей (из которых выжил лишь один), но брак этот продлился недолго. После смерти жены в 1614 году вдовец решил жениться повторно и на сей раз сделал это по склонности сердца. Хэй остановил свой выбор на молоденькой красавице, леди Люси Перси, дочери 9-го графа Нортумберленда. Казалось бы, ее родители были бы только рады выдать дочь за человека, носившего тогда титул барона Соли, пользовавшегося благосклонностью Иакова I, занимавшего должности тайного советника и камер-юнкера при стульчаке [18] Камер-юнкер при стульчаке (Groom of the Stool) – придворная должность, существовавшая при британских монархах с незапамятных времен. Занимавший ее человек являлся ответственным за оказание помощи королю в отправлении его естественных потребностей с использованием переносного закрывавшегося туалета, раздевании и одевании, поскольку королевские одежды тех времен были весьма сложными и дорогостоящими. Естественно, такой камер-юнкер обладал большим влиянием, ибо имел близкий доступ к королю, и потому эту должность занимали лица знатного происхождения (эрлы, маркизы и даже герцоги). Постепенно этот придворный превратился в нечто вроде секретаря при короле, имел высокое жалованье, право на проживание в каждом дворце, поношенную одежду короля и использованную мебель из его опочивальни. Должность эта существовала только в придворном штате монархов-мужчин и была упразднена лишь в начале ХХ века. , кавалера ордена Бани, выполнявшего особые дипломатические поручения, последовательно занимавшего пост посла в Германии, Франции, Испании и Венеции. На самом деле мать девушки жаждала этого брака, но отец наотрез отказался дать свое согласие.

Род Перси был очень почтенным, его основатель прибыл в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем. По отцу Люси была потомком короля Генриха VIII и Мэри Болейн, старшей сестры королевы Анны Болейн и любовницы сего монарха, от которого она родила сына и дочь. Знатность и красота сулили Люси лучезарное будущее, которое, казалось, окончательно загубил ее вздорный отец. Когда девочке было всего шесть лет, он оказался замешанным в дело о знаменитом Пороховом заговоре, каковое преступление стоило ему семнадцатилетнего заключения в Тауэре (графу вменяли в вину то, что лорд Перси знал о комплоте, но не донес о нем властям). Правда, тюремщики не особенно притесняли его, узник даже мог беспрепятственно заниматься спортом и алхимией, за что получил прозвище «Лорд-колдун». Воистину, эти эксперименты обошлись ему недешево: от взрыва он совершенно оглох на одно ухо. Местное, весьма изысканное, общество также позволяло не без приятности проводить свободное от опытов время: в то время в Тауэре содержались сэр Уолтер Рэли и супруги графы Сомерсет. Тем не менее репутация Люси оказалась сильно подмоченной. Хлопоты ее отчаявшейся матери у королевы Анны лишь усложнили положение семейства, ибо король наложил на арестованного огромный штраф в 30 000 фунтов стерлингов (примерно 6 миллионов в нынешнем исчислении), и все имения Перси оказались под секвестром. Лишь много позднее штраф снизили до 11 000 фунтов, но и это нанесло финансам семьи большой урон.