Уильям Далримпл - Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза

В 1795 году Земан-шах, подобно своим отцу и деду, решил увеличить свое богатство и наполнить сокровищницы, приказав осуществить полномасштабное вторжение в Индостан – проверенное временем афганское решение денежных кризисов. Он спустился с Хайберского перевала и захватил могольский форт в Лахоре, планируя налет на богатые равнины Северной Индии, «простирая свою совиную тень над Пенджабом» [130].

Однако к этому времени Индия все больше переходила под влияние Ост-Индской компании. Под руководством ее самого амбициозного генерал-губернатора лорда Уэлсли, старшего брата герцога Веллингтона, компания, владевшая до того в основном прибрежными факториями, активно расширяла свои владения во внутренних областях Индии. В результате индийских кампаний Уэлсли в конечном счете было аннексировано больше территорий, чем в процессе всех европейских завоеваний Наполеона. Индия больше не была, как когда-то, источником легкой добычи, и Уэлсли был особенно искусным противником.

Уэлсли побудил персидского шаха из династии Каджаров атаковать незащищенный тыл Земан-шаха. Когда в 1799 году до Земан-шаха дошла весть о том, что персы осадили Герат, он был вынужден отступить. В процессе он передал Лахор способному и честолюбивому молодому сикху – радже Ранджиту Сингху. Дедушка Ранджита, Чарат Сингх, был одним из первых сикхов, кто начал строить сильные форты тридцать лет назад, бросая вызов власти полководцев Дуррани. Ранджит Сингх первоначально донимал войска Земан-шаха нападениями, но когда афганец собрался отступить, изменил тактику. Стремясь заключить мир, он помог Земан-шаху спасти несколько пушек, увязших в грязи реки Джелум. Очаровав шаха и произведя на него впечатление своей расторопностью, Ранджит Сингх получил власть над большей частью Пенджаба, хотя ему было всего девятнадцать лет, он был слеп на один глаз из-за перенесенной в детстве оспы и командовал не больше чем пятью тысячами всадников [131]. Он получил цитадель Лахора 7 июля 1799 года и провел там всю оставшуюся жизнь.

В последующие годы, когда Земан-шах пытался сохранить разрушающуюся империю, Ранджит Сингх постепенно захватил богатые восточные провинции империи Дуррани и занял место своего бывшего властелина в качестве доминирующей власти, и в конце концов он правил не только Пенджабом, но всеми землями от Пешавара до границ Синда.

По мере того как сикхи консолидировали власть, а Афганистан под властью Дуррани скатывался в межплеменную гражданскую войну, 800-летняя история, начавшаяся с нашествия Махмуда Газни (971–1030), подошла к концу: с 1799 года никому из афганцев больше не удавалось вторгаться на равнины Пенджаба или совершать набеги на богатые равнины Индостана. Именно в этот период Афганистан быстро превратился из изысканного центра образования и науки, который некоторые Моголы считали куда более культурным местом, чем Индия, в расколотое и истерзанное войной захолустье – состояние, в котором он оставался в течение большей части своей новой и новейшей истории. Уже королевство Земан-шаха было лишь тенью того государства, которым когда-то правил его отец. Великие школы наподобие Гаухар-Шад в Герате давно уменьшились в размерах и растеряли репутацию; поэты и художники, каллиграфы и мастера миниатюр, архитекторы и плиточники, которыми был знаменит Хорасан при Тимуридах, продолжали переселяться на юго-восток – в Лахор, Мултан и города Индостана, и на запад в Персию.

«Афганцы Хорасана за столетие создали себе такую репутацию, – писал Мирза Ата Мохаммад, один из самых проницательных авторов того времени, – там, где ярко горит светильник силы, они роятся вокруг него, как мотыльки, и везде, где расстелена скатерть изобилия, они собираются, как мухи». Обратное тоже верно. Когда Земан-шах, не сумевший разграбить Индию и зажатый между сикхами, британцами и персами, отступил, его авторитет упал, и знать, большая семья Земан-шаха и даже его сводные братья восстали против правителя. Государство Дуррани находилось на грани краха, и власть Земан-шаха редко распространялась дальше, чем на расстояние дня пути от лагеря его небольшой армии сторонников.

Земан-шах сумел спрятать самые ценные камни. Некоторые он врыл в тюремный пол с помощью острия кинжала. Рубин Факрадж уже был спрятан под скалой в ручье под крепостью Шинвари; Кох-и-Нур он засунул в трещину в стене своей камеры.

Конец правления Земан-шаха наступил во время суровой зимы 1800 года, когда кабульцы наконец отказались открывать городские ворота своему беспомощному правителю. В результате он был вынужден укрыться холодной зимней ночью от начинавшейся метели в крепости между Джелалабадом и Хайбером. Согласно « Сирадж уль-Таварих», «измученный поездкой, шах остановился в крепости у некоего шинвари [132]по имени Ашик, поскольку очень нуждался в отдыхе. Сперва Ашик проявил все знаки уважения и полностью выполнил обязанности хозяина. Но как только Земан-шах почувствовал себя комфортно, Ашик призвал посреди ночи две сотни шинвари, и они заперли ворота крепости, чтобы никто не мог выйти, после чего, расставив на башнях и крепостных стенах мушкетеров-шинвари, Ашик отправил сына с наказом скакать как можно быстрее к (сопернику Земан-шаха) принцу Махмуду, только что захватившему Кабул. Сын принес долгожданнную весть о захвате Земан-шаха и получил за это награду от Махмуда. Земан-шах тем временем уже осознал вероломство хозяина и всячески пытался найти путь к бегству, но не смог открыть дверь жестокости и предательства Ашика» [133].

Позже в ту ночь шинвари убили телохранителя Земан-шаха, заперли правителя в темнице, а затем ослепили горячей иглой. «Острие, – записал Мирза Ата, – быстро пролило вино его зрения из чаш его глаз» [134].

Однако, прежде чем его ослепили, Земан-шах сумел спрятать самые ценные камни. Некоторые он врыл в тюремный пол с помощью острия кинжала. Рубин Факрадж уже был спрятан под скалой в ручье под крепостью Шинвари; Кох-и-Нур он засунул в трещину в стене своей камеры.

Начитанному принцу Шудже было всего 14 лет, когда его старший брат был захвачен, ослеплен и лишен трона. Шуджа являлся «постоянным спутником Земан-шаха во все времена», и во время последовавшего государственного переворота были отправлены войска, чтобы его арестовать. Но Шуджа ускользнул от поисковых отрядов и с несколькими спутниками бродил по снегам высоких перевалов, ночуя в суровых условиях и выжидая своего времени. Он был умным и грамотным подростком, ненавидевшим насилие, творящееся вокруг, и в невзгодах искал утешение в поэзии. «Не теряй надежды, когда сталкиваешься с трудностями, – писал он в то время, пока переезжал из деревни в деревню, охраняемый родственниками. – Черные тучи быстро сменяются ясным дождем» [135].