Уильям Далримпл - Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза

Наконец, 1 июня 1813 года Ранджит Сингх снова появился в Мубарак Хавели, в самом сердце города-крепости Лахор, и ожидал шаха с несколькими слугами. Шуджа принял его «с большим уважением, оба сели, и наступила торжественная тишина, продолжавшаяся почти час. Потеряв терпение, Ранджит прошептал одному из слуг, чтобы тот напомнил правителю о том, зачем они пришли. Ответа не последовало, но Шах глазами подал сигнал евнуху, который отошел и принес небольшой сверток, положив его на ковер на равном расстоянии от правителей. Ранджит пожелал, чтобы евнух развернул сверток, и когда алмаз был продемонстрирован, тут же ушел со своим сокровищем в руке» [152].

В течение следующих тридцати шести лет Кох-и-Нуром будут владеть сикхи, и он станет символом их суверенитета.

Из всех владельцев Кох-и-Нура никто не извлек из алмаза больше пользы, чем Ранджит Сингх.

Великий махараджа сикхов был, в общем-то, человеком скромных вкусов. Малорослая фигура с изрытым оспой лицом напомнила одному британскому наблюдателю, видевшему Ранджита в пожилом возрасте, «старую мышь, с седыми усами и одним глазом» [153]. Он облачался в простые белые одеяния и редко переживал из-за своего внешнего вида. Однако Ранджит Сингх с редкой страстью любил Кох-и-Нур и всегда появлялся с ним на публике.

Именно во время его правления Кох-и-Нур начал приобретать настоящую славу и статус исключительного алмаза, который сохранил до сих пор. До этого момента, будучи собственностью Надир-шаха и его преемников из династии Дуррани, Кох-и-Нур всегда носился в паре с драгоценным камнем, известным Моголам как Большой Рубин Тимура, Надиру-шаху – как Глаз гурии и Дуррани – как Факрадж.

Теперь же Кох-и-Нур носился отдельно, быстро став символом всего, к чему стремился Ранджит Сингх, в первую очередь независимости, за которую он так упорно сражался.

Теперь же Кох-и-Нур носился отдельно, быстро став символом всего, к чему стремился Ранджит Сингх, в первую очередь независимости, за которую он так упорно сражался.

Дело было не только в том, что Ранджит Сингх любил алмазы и ценил высокую стоимость камня; похоже, драгоценность в его глазах являлась важным символом. С тех пор как Ранджит взошел на трон, он отвоевал у афганской династии Дуррани почти все индийские земли, которые те захватили со времен Ахмад-шаха. Завоевав все территории Дуррани до самого Хайберского прохода, Ранджит Сингх, по-видимому, расценивал получение династического бриллианта Дуррани как свое высочайшее достижение, венчающее все труды, и знак статуса преемника павшей династии. Возможно, именно это, а также красота камня заставляли носить его на руке во всех торжественных случаях.

Когда Ранджит Сингх впервые взял в руки великий алмаз в 1813 году, он подозревал, что Шуджа-шах, возможно, пытался обмануть его, поэтому Ранджит Сингх немедленно собрал лахорских ювелиров, чтобы проверить подлинность камня. Для него стало большим облегчением и даже некоторым сюпризом, когда они признали Кох-и-Нур подлинным – и бесценным. Как позднее вспоминал один старый придворный, «Махараджа устроил дарбар по возвращении во дворец, и бриллиант Кох-и-Нур демонстрировался вождям и собравшемуся там народу, и Его Высочество неоднократно поздравляли с приобретением такого драгоценного камня» [154].

И далее: «Полностью убедившись, что алмаз, полученный им от шаха, является подлинным Кох-и-Нуром, он послал Шудже лакх и двадцать пять тысяч рупий в качестве дара.

Затем махараджа отправился в Амритсар и немедленно послал за главными ювелирами этого города, чтобы выяснить их мнение по поводу ценности Кох-и-Нура. Внимательно изучив его, те ответили, что ценность алмаза такого большого размера и красоты неизмерима. Махараджа пожелал, чтобы ювелиры красиво и подходящим образом обрамили алмаз, и эта работа была выполнена в присутствии Его Высочества, поскольку он не позволил убрать драгоценный камень из его поля зрения.

По завершении работы Ранджит Сингх закрепил Кох-и-Нур в передней части своего тюрбана, взобрался на слона, и в сопровождении сирдаров и слуг несколько раз проехал вверх и вниз по главным улицам города, чтобы его подданные могли убедиться, что Кох-и-Нур находится в его владении. Алмаз был вставлен в браслет и носился Ранджитом Сингхом в повязке во время Дивали [155], Дашары [156]и других больших праздников, и всегда демонстрировался важным гостям, особенно британским офицерам, посещавшим его двор. Ранджит Сингх брал Кох-и-Нур, куда бы ни ехал – в Мултан, Пешавар и другие места» [157].

Вскоре после этого Ранджит вновь обратился к старым владельцам алмаза, чтобы попытаться еще раз оценить его реальную стоимость. Вафа Бегум сказала ему: «Если сильный человек бросит четыре камня, по одному в каждую из сторон света – Север, Юг, Восток и Запад, и пятый камень – вертикально, и пространство между ними будет заполнено золотом и драгоценными камнями, то они не будут равны цене Кох-и-Нура». Тем временем Шуджа-шах на тот же вопрос ответил: «Добрая удача, ибо те, кто им обладал до сих пор, обрели ее, одолев своих врагов» [158].

До конца жизни Ранджит Сингх беспокоился, что Кох-и-Нур могут украсть. Правителя особенно беспокоило, что «вкушая свой любимый и крепкий напиток, чем он занимался по обыкновению в случаях большой радости, и, ощущая, что чувства быстро поддаются его пьянящему воздействию, он проявлял значительную тревогу за безопасность Кох-и-Нура, поскольку раньше, когда Ранджит Сингх предавался удовольствию тем же манером, у него уже украли один драгоценный камень» [159].

Если правитель не носил Кох-и-Нур, то прятал драгоценный камень в тщательно охраняемой сокровищнице в неприступной крепости Гобиндгарх. Он разработал сложный режим безопасности во время перемещения алмаза с места на место. Собирали сорок верблюдов с одинаковыми вьюками, держа в тайне, какое из животных на самом деле везло алмаз, хотя неизменно его размещали на первом верблюде, сразу за охраной. В другое время камень находился под усиленной охраной в сокровищнице Гобиндгарха, или тошахане [160].

Тем временем государство Ранджита Сингха продолжало процветать и расширяться. Махараджа в полной мере воспользовался возможностью, предоставленной афганской гражданской войной, чтобы присоединить почти все земли империи Дуррани между Индом и Хайберским перевалом, завоевав Пешавар в 1818 году и Кашмир год спустя. В то же время он выстроил удивительно богатое, сильное, централизованное и жестко управляемое сикхское государство, весьма великодушно относясь к побежденным вождям и вовлекая их в свою политическую систему. Помимо создания замечательной армии, Ранджит также модернизировал бюрократический аппарат, сбалансировал доходы, проводил грамотную аграрную политику и создал внушительную разведывательную сеть.