Уильям Далримпл - Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза

Шуджу передали Ата Мухаммад-хану, который заключил его в крепость, расположенную высоко в горах Кохимаран в Кашмире, тогда еще части быстро распадающейся империи Дуррани. Шуджа в « Мемуарах» пишет: «Ата Мухаммад-хан, губернатор Кашмира, иногда приходил ко мне в гости, извиняясь, что не был верен своей клятве, что его неверность будет терзать его до Дня Воскресения, но при этом намекая, что он также может быть когда-нибудь для нас полезным. Таким образом он умолял нас о Кох-и-Нуре» [144]. Впрочем, губернатор Кашмира не был единственным человеком, претендовавшим на великий алмаз.

Когда Шуджу схватили, его жена Вафа Бегум все еще находилась в Лахоре и вскоре поняла, что Ранджит Сингх готов пойти на все, лишь бы получить Кох-и-Нур. Британский путешественник, проезжавший через город вскоре после этого и встретивший и Вафу Бегум, и Ранджита Сингха, с восхищением писал, как именно беззащитная королева уберегла себя, сумев обезопасить еще и интересы мужа. Вафа Бегум, писал он: «была женщиной самого смелого и решительного характера: ее совет часто оказывался ценным для мужа как в дни его власти, так и во времена бедствий.

Женщина также намекнула махарадже, что если он продолжит выдвигать свои бесчестные требования, то она истолчет алмаз в ступке, сначала даст осколки камня своим дочерям и тем, кто находится под защитой Вафы Бегум, и затем сама их проглотит, добавив: «Пусть наша кровь прольется вам на головы!»

В Лахоре, находясь во власти сикхов и в отсутствие мужа, Бегум героически сохранила и свою честь, и честь мужа. Ранджит Сингх требовал от нее немедленно отдать ему Кох-и-Нур, находившийся в распоряжении Вафы Бегум, и демонстрировал намерение силой забрать его. Он также хотел забрать дочерей несчастного правителя в свой гарем. Королева схватила человека, передававшего послание, и жестоко его наказала. Женщина также намекнула махарадже, что если он продолжит выдвигать свои бесчестные требования, то она истолчет алмаз в ступке, сначала даст осколки камня своим дочерям и тем, кто находится под защитой Вафы Бегум, и затем сама их проглотит, добавив: «Пусть наша кровь прольется вам на головы!» [145]

В конце концов Вафе Бегум удалось заключить сделку с Ранджитом Сингхом. Она пообещала, что если махараджа спасет ее мужа из кашмирской тюрьмы, то получит алмаз.

Весной 1813 года Ранджит Сингх отправил экспедицию в Кашмир, разгромившую Ата Мухаммад-хана, освободившую Шуджу из подземелья и вернувшую свергнутого шаха в Лахор. Шуджа, конечно, был благодарен за спасение, но был настроен удержать в своих руках, насколько возможно, самое ценное из оставшегося имущества. Потребовались неимоверные усилия, чтобы вырвать камень из его рук.

По прибытии в Лахор Шуджу разлучили с гаремом, поместили под домашний арест и велели выполнить условия сделки Ранджита Сингха с его женой, предусматривавшей передачу алмаза. «Женщин нашего гарема разместили в другом особняке, к которому у нас, к великой досаде, не было доступа, – написал Шуджа в “Воспоминаниях”. – Количество еды уменьшили, нашим слугам иногда разрешали выходить, чтобы они могли сделать свои дела в городе, а иногда запрещали». Шуджа расценил такой прием как грубое нарушение законов гостеприимства и со всей возможной надменностью назвал это «проявлением грубых манер», характеризуя Ранджита Сингха как человека «столь же вульгарного и тиранического, сколь уродливого и низменного по природе» [146].

Постепенно Ранджит увеличивал нажим на шаха. В конце концов Шуджу посадили в клетку и, согласно одному свидетельству, подвергли его старшего сына пыткам на глазах отца, пока тот не согласился расстаться со своей главной драгоценностью. Мирза Ата писал:

«Ранджит Сингх больше всего на свете хотел обладать Кох-и-Нуром и нарушил все законы гостеприимства, чтобы получить его. Короля на долгое время заключили в тюрьму, и охранники оставляли его под палящим солнцем, но так и не добились признания, где был скрыт драгоценный камень. Наконец они схватили младшего сына Шуджи, Мухаммада Тимура, и заставили бегать вверх-вниз по лестнице на открытой крыше дворца под палящим солнцем, без обуви и головного убора: мальчик воспитывался в тепличных условиях и имел слабое телосложение, и не мог выдержать этой жгучей пытки, поэтому громко кричал и, казалось, вот-вот умрет. Шуджа не мог вынести страдания своего любимого ребенка» [147].

Даже тогда Шуджа объявил Ранджиту Сингху, что отдаст алмаз только в обмен на официальный договор о дружбе, несколько лакхов рупий и помощь в возвращении трона. Шуджа описал это так:

«На следующее утро Рам Сингх (министр Ранджита Сингха) явился к нам просить алмаз Кох-и-Нур. Мы ответили, что в настоящее время его у нас нет, но если будет заключен прочный договор о дружбе между нами и Ранджитом Сингхом, то мы не будем возражать против того, чтобы вручить этот драгоценный камень в качестве подарка.

Тот же вопрос и тот же ответ повторялись день за днем: так продолжалось почти месяц. Когда сикхи поняли, что дурное обращение не поможет достичь желаемого результата, Ранджит Сингх послал нескольких своих знатных представителей спросить, какая сумма нам требуется, чтобы ее можно было подготовить и передать; мы снова ответили, что не будем возражать против передачи камня при условии подписания твердого договора о дружбе и единстве. Около 40 или 50 тысяч рупий по частям передали в наши покои, но все равно мы дали тот же ответ».

Через два дня Ранджит Сингх самолично появился в резиденции Шуджи, «произнося слова дружбы и единства, он торжественно нес подписанный документ, в котором было написано то же самое; погружая руку в шафрановую воду для того, чтобы поставить отпечаток ладони на договоре, клянясь священной книгой «Грантхом» [148]и его гуру Баба Нанаком, положив руку на клинок меча, что любые войска, которые потребуются Его Величеству для отвоевания провинции Кабул и наказания мятежного отребья, будут предоставлены сикхскими властями». Затем произошел обмен тюрбанами в знак абсолютной дружбы, и Ранджит Сингх воскликнул: “Поскольку мы теперь исполнили все обряды вечной дружбы, то могу я получить, пожалуйста, алмаз?”» [149]

По словам сэра Дэвида Охтерлони, британского представителя в находившемся под властью компании пограничном городе Лудхиана, зорко следившего за событиями через реку Сатледж, образовывавшую границу с территориями Ост-Индской компании, пока продолжались переговоры, условия содержания Шуджи-шаха немного смягчились. «Ограничения, наложенные на Шуджу-шаха, несколько уменьшились, – писал он, – когда он согласился отдать некоторые драгоценности в руки Ранджита как залог доставки Кох-и-Нура в течение двух месяцев, за которые должен получить два лакха наличными и джагир [150]ценой в пятьдесят тысяч рупий» [151].