Елена Прудникова - Секта. Свидетели убийства гражданина Романова

По части методов ликвидации мы ведь опыта таких дел не имели, так как такими делами до этого не занимались, и поэтому немудрено, что тут было немало и спешного в проведении этого дела, особенно еще и потому, конечно, что всякие опасности и близость фронта усугубляли дело. Он мне сказал: отдельные товарищи думают, чтоб провести это более надежно и бесшумно, надо проделать это ночью, прямо в постелях, когда они спят. Мне показалось это неудобным, и я сказал, что мы подумаем, как это сделать, и приготовимся.

15-го июля утром приехал Филипп [Голощекин] и сказал, что завтра надо дело ликвидировать. Поваренка Седнева (мальчик лет 13-ти) убрать и отправить его на бывшую родину или, вообще, в центр РСФСР. Также было сказано, что Николая мы казним и официально объявим, а что касается семьи, тут, может быть, будет объявлено, но как, когда и каким порядком, об этом пока никто не знает. Значит, все требовало сугубой осторожности, возможно меньше людей, причем абсолютно надежных.

15-го же я приступил к подготовке, так как надо было это сделать все быстро. Я решил взять столько же людей, сколько было расстреливаемых, всех их собрал, сказав, в чем дело, что надо всем к этому подготовиться, что как только получим окончательные указания, нужно будет умело все провести…

16-го утром я отправил под предлогом свидания с приехавшим в Свердловск дядей мальчика-поваренка Седнева… Приготовил 12 наганов, распределил, кто кого будет расстреливать. Тов. Филипп [Голощекин] предупредил меня, что в 12-ть часов ночи приедет грузовик, приехавшие скажут пароль, их пропустить и им сдать трупы, которые ими будут увезены, чтоб похоронить. Часов в 11-ть вечера 16-го я собрал снова людей, раздал наганы и объявил, что скоро мы должны приступить к ликвидации арестованных. Павла Медведева предупредил о тщательной проверке караула снаружи и внутри, о том, чтобы он и разводящий все время наблюдали сами в районе дома и дома, где помещалась наружная охрана, и чтобы держали связь со мной. И, что уже только в последний момент, когда все будет готово к расстрелу, предупредить как часовых всех, так и остальную часть команды, что если из дома будут слышны выстрелы, чтобы не беспокоились и не выходили из помещения, и что уж если что особенно будет беспокоить, то дать знать мне через установленную связь… Принимать трупы я поручил Михаилу Медведеву, это бывший чекист и в настоящее время работник ГПУ. Это он вместе с Ермаковым Петром Захаровичем должен был принять и увезти трупы» [23] Там же. .

Согласно Юровскому, ни Медведев, ни Ермаков непосредственно в расстреле не участвовали. Да и рассказ его как-то более похож на правду, чем лихорадочное совещание: забросать гранатами? Приколоть спящих?

Как видим, в рассказе Юровского ни Уралсовет, ни его президиум вообще не присутствуют. Ни о каких заседаниях и совещаниях он, сам член президиума, не упоминает. Где бы и кто бы ни решал судьбу Романовых, к Совету это решение отношения не имело, иначе его принятие никак бы не прошло мимо Юровского.

Зато из рассказа следует, что некие неназванные уральцы совещались по «романовскому» вопросу с неким «центром». С кем именно? Явно не с Лениным, который грозил всеми карами за причинение вреда Романовым. Приказ Юровскому передал Голощекин — судя по дате, сразу же по возвращении из Москвы, с V съезда Советов, который проходил с 5 по 10 июля. «Центр» по-прежнему скрыт туманной дымкой, но Голощекин был другом Свердлова, это надо учитывать.

После операции Свердлов принял версию о расстреле по решению Уралсовета, не задавая лишних вопросов, и в дальнейшем держался именно ее, хотя не мог не знать, что никакого заседания не было. С Лениным все получилось сложнее. Что там могло быть? Ну, например… он не поверил Свердлову на слово, потребовав подтверждения председателя Совета. Запаниковавший Белобородов взять дело на себя отказался, тем более что расстреляли не одного Николая, а всех, — о чем он и доложил в Москву. Тогда-то и пригодился Чуцкаев, заверивший Кремль, что решение Совета все-таки было. Поэтому и появился в протоколе Совнаркома вместо Уральского Екатеринбургский совет.

Кто из уральских товарищей был посвящен в операцию? В дальнейших воспоминаниях Юровского мелькают еще два имени: Сафаров и Чуцкаев. Голощекину и Сафарову Юровский на следующий день докладывал об исполнении, с Чуцкаевым обсуждал, где лучше спрятать трупы.

Итак, из уральцев нам известны трое: Голощекин, секретарь Уральского комитета ВКП(б) и военком Уральской области, Сафаров — член комитета и член редколлегии «Уральского рабочего» и председатель Екатеринбургского совета Чуцкаев. Следует ли к ним присоединить Юровского? Он тоже персона не из последних, хоть и пытается изобразить себя всего лишь исполнителем. Что касается Белобородова — то если именно он давал телеграммы от 17 июля, председатель Уральского совета, похоже, не при делах. Или, может быть, в последний момент струсил.

Остается лишь один вопрос: о каких «документах», связанных с подготовкой побега, шла речь в телеграмме? Раз их отправили в Москву курьером, значит, документы существовали? Да, существовали, и чекисты о них отлично знали по очень простой причине: они сами их изготовили.

Медведев (Кудрин) в 1963 году вспоминал: «Последние месяц-два к забору Дома особого назначения беспрерывно лезли какие-то „любопытные“ — в основном темные личности, приехавшие, как правило, из Питера и Москвы. Они пытались передавать записки, продукты, слали письма по почте, которые мы перехватывали: во всех заверения в преданности и предложение услуг. У нас, чекистов, создавалось впечатление, что в городе существует какая-то белогвардейская организация, упорно старающаяся войти в контакт с царем и царицей. Мы прекратили допуск в дом даже священников и монахинь, носивших продукты из ближайшего монастыря.

Но не только понаехавшие тайно в Екатеринбург монархисты рассчитывали при случае освободить пленного царя, — сама семья была готова к похищению в любой момент и не упускала ни одного случая связаться с волей. Екатеринбургские чекисты выяснили эту готовность довольно простым способом. Белобородовым, Войковым и чекистом Родзинским было составлено от имени Русской офицерской организации письмо, в котором сообщалось о скором падении Екатеринбурга и предлагалось подготовиться к побегу ночью определенного дня. Записку, переведенную на французский язык Войковым и переписанную набело красными чернилами красивым почерком Исая Родзинского, через одного из солдат охраны передали царице. Ответ не заставил себя ждать. Сочинили и послали второе письмо. Наблюдение за комнатами показало, что две или три ночи семья Романовых провела одетыми — готовность к побегу была полной. Юровский доложил об этом областному Совету Урала» [24] Там же. .