Елена Прудникова - Секта. Свидетели убийства гражданина Романова

В 1924 году никаких последствий записка не имела. Иванченко был уважаемым в Перми человеком, старым большевиком, остальные (кто остался жив) тоже ходили в героях революции. Тем более, Уголовный кодекс того времени содержал 8-ю статья, согласно которой лица, чьи деяния утратили «социальную опасность», уголовному преследованию не подлежали. Ясно же было, что эти люди никогда больше не убьют ни одного великого князя — по причине полного отсутствия таковых в Перми.

Еще одна схожая история произошла на следующий день после убийства царской семьи. В городке Алапаевске, неподалеку от Екатеринбурга, содержались еще шесть членов семьи Романовых, в том числе монахиня, великая княгиня Елизавета Федоровна со своей келейницей, а еще великие князья Сергей Михайлович, Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи и князь Палей. Восьмым был управляющий делами Сергея Михайловича. В отличие от царской семьи, режим у них был достаточно свободный, разрешались прогулки по городу, посещение церкви, не было ограничений по части питания, покупок. (Изначально некоторые вообще были высланы с правом свободного проживания.) После «побега» великого князя Михаила режим был ужесточен, приблизился к тюремному.

В ночь с 17 на 18 июля на здание Напольного училища в Алапаевске, где содержались Романовы, было произведено нападение, по поводу чего алапаевский исполком отправил в Екатеринбург телеграмму: «Военная. Екатеринбург. Уралуправление. 18 июля утром два часа банда неизвестных вооруженных людей напала Напольное училище где помещались Великие Князья. Во время перестрелки один бандит убит и видимо есть раненые Князьям с прислугой удалось бежать в неизвестном направлении. Когда прибыл отряд красноармейцев бандиты бежали по направлению к лесу Задержать не удалось Розыски продолжаются. Алапаевский Исполком. Абрамов Перминов Останин».

Эту информацию Белобородов передал по четырем адресам: два в Москве (в Совнарком и председателю ЦИК Свердлову) и два в Петрограде (председателю Совнаркома Петроградской трудовой коммуны Зиновьеву и председателю ПетроЧК Урицкому). 26 июля о том же написала пермская газета «Известия».

Как и в Перми, расследование не дало результатов. Но разница все же существовала. 28 сентября Алапаевск заняли белые, которые быстро выяснили, что Романовы никуда не сбежали, а были убиты. Расследование, проведенное в 90-е годы, окончательно восстановило картину событий [29] http://www.nik2.ru/documents.htm?id=269 .

Обычно заключенных охраняли красноармейцы. Однако 17 июля Алапаевский совет сменил охрану на рабочих-коммунистов, которыми руководил местный чекист Петр Старцев. Вечером того же дня у заключенных отобрали деньги и ценности. Поздно вечером, ближе к полуночи, к зданию подъехали телеги. Член Совета Смольников объявил Романовым о том, что их повезут «на дачу». На самом деле их высадили в 12 км от города, на развилке дорог, подвели к старой, залитой водой шахте и, предварительно ударив чем-то тяжелым по голове, сбросили вниз. Затем в шахту кинули несколько ручных гранат и завалили ее обломками дерева.

Пока Смольников с двенадцатью рабочими ездил к шахтам, его подельники инсценировали нападение на здание, где содержались Романовы. Один из них взорвал во дворе ручную гранату. Вернувшийся Смольников привез с собой какого-то рабочего, арестованного за кражу, и пристрелил его во дворе, чтобы выдать за одного из нападавших. После этого поднял тревогу и объявил о «похищении».

И снова во главе стоят люди из местной власти, старые большевики. Смольников — член РСДРП(б) с 1905 года, осужден на три года, в тюрьме познакомился со Свердловым. В 1918 году — комиссар по промышленности в Алапаевске, председатель местного комитета РКП(б). Среди организаторов и непосредственных исполнителей — Григорий Абрамов, председатель Алапаевского совета, несколько членов Совета, алапаевский комиссар юстиции, председатель и несколько членов местного ЧК. Но, как ни странно, при таком количестве членов Совета не было ссылки на какое-то «решение», а просто и тупо инсценировали побег.

Есть данные, что белым следователям арестованный Старцев заявил: убийство было произведено по приказанию из Екатеринбурга, и для руководства им специально приезжал член Уралсовета Сафаров.

Два дела, как два пирожка из одной печки. А третье почему-то обставлено иначе.

Мог ли в Екатеринбурге разыгрываться тот же сценарий, что и в Алапаевске, и в Перми? А почему нет? Он выглядит куда правдоподобнее, чем сказка с приговором Уралсовета. Да и сфабрикованные чекистами документы о подготовке побега глупо использовать как обоснование казни. В этом случае просто усиливают охрану. А вот если побег действительно состоялся — тогда-то документики и пригодятся…

Вернемся в дом Ипатьева и подумаем над некоторыми странными мелочами. Почему Юровский привязывал начало операции к прибытию грузовика? Зачем разбуженные узники полностью одевались — в нижний этаж можно спуститься и в халатах. И эта обмолвка Юровского в устном варианте рассказа, что их «переведут в другое место». Находят свое объяснение и отмеченные нами в предыдущей главе «моменты».

Зачем узники взяли с собой подушки? Какой в них смысл, если предстоит всего лишь перейти из одной комнаты в другую? Но если придется ехать в грузовике, то больному Алексею без подушек не обойтись. А помните выскочивший из глубин памяти старого чекиста Медведева вопрос доктора Боткина: «Значит, нас никуда не повезут?»

Далее: Юровский вспоминает о полнейшей неподготовленности во всем, что касается перевозки и захоронения трупов. Не было ни носилок, ни лопат, к выбранному месту оказалось невозможно подъехать. А зачем лопаты, зачем подъезжать, если жертвы сами, своими ногами придут на нужное место? Находит свое объяснение и встреченная в лесу толпа рабочих, уверенных, что им привезут живых Романовых. Понятно, и почему в памяти всех очевидцев отпечаталась именно нелепая в свете реального положения дел версия «последнего слова» Юровского насчет «освобождения» заключенных: это была заранее подготовленная «легенда», которая, хоть операцию и изменили, все-таки сидела в сознании.

Понятно, и почему Голощекин запретил Юровскому ехать в лес: красногвардейцы Ермакова не должны были его видеть. Что бы там ни разыгрывалось — «побег» или «похищение» — но ведь не под руководством же одного из первых чекистов Урала! Под руководством — это уже называется иначе. А при такой толпе народу уж кто-нибудь да проболтался бы.

Да, но почему он все же поехал? Да еще и не один, а взяв свою команду из ипатьевского дома? И почему вообще все пошло не так? Пришлось импровизировать? Или имели место какие-то особые обстоятельства?