Елена Прудникова - Секта. Свидетели убийства гражданина Романова

По белую сторону фронта тоже приходилось как-то налаживать церковную жизнь, а общения с московским священноначалием, по понятным причинам, не было. Патриарх такую ситуацию учел в своем постановлении от 7/20 ноября 1920 года, издав руководство к действию для епископов на случай, если их епархия потеряет контакт с высшим церковным начальством. Архиереям или группе архиереев давалось право принимать на себя всю полноту церковной власти на своей территории. Но еще раньше, в мае 1919 года, в Ставрополе было образовано Временное Высшее Церковное Управление Юго-Востока России, которое в ноябре 1920 года получило легальную основу. А поскольку русские церкви за границей контакта с Москвой также были лишены, ВВЦУ ЮВР заявило, что они тоже находятся в его подчинении, и после естественного перемещения сторонников белых за границу стало именовать себя Высшее Русское Церковное управление за границей.

В этом деле есть один нюанс, без которого трудно понять дальнейшие события. Например, офицеры, даже оказавшись по разные стороны фронта, еще долго ощущали себя единым русским офицерским корпусом. А священники не только ощущали, но и формально являлись единой Русской Церковью, по объективным причинам временно разделенной на несколько частей, только и всего. Что теперь с этой ситуацией делать, не понимал никто. Точнее, враги РСФСР это прекрасно понимали: можно и нужно использовать церковные каналы для проникновения в страну и подрывной работы.

А вот как быть Патриарху? Тем более, когда война закончилась, и стало ясно, что большевики продержатся еще какое-то время. Сердцем и мыслями оставшиеся в России, может, и были с «зарубежниками», однако Совнарком, упразднивший всю старую Россию, в случае жесткого противостояния смог бы упразднить и Церковь.

В июле 1921 года оказавшийся в эмиграции митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий) предложил Патриарху учредить Высшее Управление Российской Церковью за границей, которое объединяло бы все зарубежные приходы русской Церкви под руководством патриаршего наместника. Тихон отреагировал неопределенно: должности наместника не учредил, но и инициативу не запретил, оставив все, как есть.

21 ноября — 3 декабря 1921 г. в Сремских Карловцах в Сербии состоялось Всезаграничное русское церковное собрание (позже переименованное в Собор), а ставший во главе митрополит Антоний решением этого собрания получил звание заместителя Патриарха. Но все же неопределенность в отношениях с Москвой могла бы продолжаться и дальше, если бы члены собрания смогли сдержать кипевшую в груди ненависть.

Но — не получилось. Собрание обратилось к руководителям готовившейся к тому времени Генуэзской конференции со следующим призывом: «Народы Европы! Народы мира! Пожалейте наш добрый, открытый, благородный по сердцу народ русский, попавший в руки мировых злодеев! Не поддерживайте их, не укрепляйте против ваших детей и внуков! А лучше помогите честным русским гражданам. Дайте им в руки оружие, дайте им своих добровольцев и помогите изгнать большевиков — этот культ убийства, грабежа и богохульства — из России и из всего мира» [86] Цит. по: доклад П.Н. Будзиловича, представленный на Архиерейском Соборе РПЦЗ 20 октября 2000 г. в Нью-Йорке (США). // http://www.russia-talk.com/speech.htm http://www.russia-talk.com/speech.htm .

После такого заявления российскому священноначалию, как бы оно ни относилось к советскому строю, было не отмолчаться. Желающих подставить себя и Церковь под меч ОГПУ не нашлось, так что 5 мая 1922 года совместно Священный Синод и Высший церковный совет под председательством Патриарха заявили, что Карловацкий Собор канонического значения не имеет, мнения Русской Православной Церкви не выражает, и постановили распустить ВЦУЗ. В ответ эмигрантский Архиерейский Собор заявил, что указ был дан под давлением советской власти, — и учредил Временный заграничный Архиерейский Синод. Так появилась на свет Русская Православная Церковь за границей. Зарубежные приходы потом еще дробились, благо было из кого выбирать. Ушел в свободное плавание митрополит Евлогий, который никак не мог выбрать между эмиграцией и Москвой и в конце концов перешел в Константинопольский патриархат. Откололся североамериканский митрополит Платон. Но это все уже дела житейские.

Декларацию митрополита Сергия о лояльности советской власти Архиерейский Синод РПЦЗ встретил предсказуемо — постановил прекратить общение с РПЦ, поскольку она-де «порабощена безбожной советской властью». Надо полагать, в Москве облегченно вздохнули — теперь не надо бесконечно объясняться с ОГПУ по поводу отношений с «зарубежниками». Ответ не заставил себя ждать, и 9 мая 1928 г. московское церковное руководство упразднило Архиерейский Собор и Синод РПЦЗ. Те, конечно, не упразднились, но это уже не было проблемой московского руководства.

Так дальше и шло. Вплоть до самых 90-х годов в РПЦЗ называли РПЦ «пропагандистским органом КПСС и КГБ», а руководство последней в ответ заявляло: «не имеющая признания всей Православной Полноты, в силу своей антиканоничности, группа епископов, именующая себя Архиерейским Собором Русской Православной Церкви за границей, десятилетиями вносившая раздоры среди наших православных соотечественников…» [87] Из воззвания Архиерейского Собора РПЦ. 1990 г. РПЦ МП в очередной раз «обласкала» «зарубежников». При этом никаких религиозных разногласий между ними не было. Все упиралось исключительно в признание или непризнание советской власти.

А ведь РПЦЗ так похожа — знаете, на кого? На большевиков дореволюционного образца, сидевших в эмиграции. Причем опирались революционеры-эмигранты на своих соратников в России, о чем послереволюционные большевики прекрасно помнили и не намерены были допускать. Отсюда и репрессии — а вы думали, все дело в иррациональной ненависти большевиков к вере? Нет, все дело в том, что церковные каналы, в силу организованности и дисциплины, были очень удобны для антисоветской работы, кто бы ее ни проводил.

«Момент истины» для всех, кто называл себя патриотами России, наступил 22 июня 1941 г., в том числе и для церквей. Митрополиту Сергию все было ясно:

«…Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству.

Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении потому, что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы — православные, родные им и по плоти, и по вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может…