Александр Бушков - Оборотни в эполетах [Тысяча лет Российской коррупции] [litres]

Там тоже не было ни единого «простолюдина»: среди арестованных обнаружилось несколько местных помещиков, и не бедных – этаких провинциальных аристократов, сразу два уездных предводителя дворянства, отставной гусарский полковник и тому подобная «чистая публика». История эта как две капли воды напоминает крутой триллер: многие из привлеченных по делу обладали хорошими связями в столицах (столицами до революции официально числились и Петербург, и Москва), двое подозреваемых, не взятые вовремя под стражу, погибли при загадочных обстоятельствах, а те, кто уже сидел, стали дружно менять показания и отказываться от сделанных признаний. В результате под суд пошли лишь двое, о которых прекрасно известно, что они в шайке были на вторых ролях. Потом, правда, расследование возобновили, выяснилось, что двое севших за хорошие деньги согласились взять всю вину на себя – но и тогда на скамью подсудимых сели далеко не все, кого туда усадить следовало…

Кто только не обнаруживался среди фальшивомонетчиков! Дворяне, столичный адвокат не из мелких, светские дамы и даже человек, можно сказать, благородной профессии – библиотекарь Императорской библиотеки.

Изнасилования, само собой, были нередки, как и в прошлые времена. Порой речь шла скорее о вульгарном совращении: опытные ловеласы заманивали девушек (как правило, из «низших» слоев населения). Иногда добивались своего подарочками и обещаниями жениться, иногда применяли силу. Сплошь и рядом потерпевшие, боясь огласки (да вдобавок получив денежку за «ущерб»), в полицию не обращались.

Бывали случаи, как две капли воды напоминавшие иные современные, – разница исключительно в том, что вместо машины был шикарный извозчик-лихач. К симпатичной дурехе (опять-таки не особенно высоко стоявшей на социальной лестнице) заявлялся один, а то и два давно знакомых ей ухажера – люди вполне приличные, не рвань подзаборная. И, в точности как в наше время, предлагали «покататься». «Прогулка» заканчивалась для неосмотрительной девицы печально… Правда, убивать не убивали.

Зафиксирован случай вовсе уж циничного беспредела. В Петербурге к молодой и красивой купчихе ближе к вечеру заявились двое совершенно ей незнакомых, но чертовски элегантных и респектабельных господ. И вежливо сообщили: она их не знает, но они – старые приятели ее мужа. Каковой сейчас сидит в дружеском застолье у общих знакомых, а их послал привезти супругу, чтобы не скучала одна дома. Должно быть, они производили самое хорошее впечатление – молодая женщина без колебаний с ними поехала. И оказалась в совершенно незнакомой квартире, где веселилась совершенно незнакомая пьяная компания. Дальнейшее понятно: неосмотрительная красавица чуть ли не до рассвета была сексуальной игрушкой пьяных подонков. Утром ранние прохожие обнаружили ее у одной из городских застав – чем-то одурманенную, полураздетую, в снегу. Расчет явно был на то, что жертва замерзнет – стояла зима с нешуточными морозами. Однако женщине повезло – обнаружили прохожие, по крайней мере, жива осталась…

Подонков так и не нашли: потерпевшая не запомнила дорогу и не смогла назвать адрес, куда ее привезли. Остались лишь стойкие подозрения, что и здесь были замешаны люди отнюдь не из «простых»…

Появились и новые виды преступлений. В криминал оказались запутаны извозчики в обеих столицах. Появился новый вид грабежа: срывание с прохожих дорогих меховых шапок. Такое случалось и раньше, но прежде этим промышляли пешие. Теперь «шапочники» разъезжали на лихачах – у которых были отличные, быстрые рысаки. Наметив подходящую жертву (если место было достаточно глухое), вор проносился мимо нее на полном скаку, срывал шапку и моментально исчезал с глаз. Естественно, проделывать такое можно было исключительно в том случае, когда извозчик заранее знал что к чему и состоял в доле.

Другие извозчики, завезя седока (чаще всего пьяненького, но порой и трезвого) в глухое местечко, грабили его дочиста, выбрасывали из саней или экипажа и скрывались. Большей частью изловить их не удавалось, особенно когда потерпевшими оказывались пьяные, ничего толком не помнившие. Иные «мастера вожжей», воспользовавшись удобным случаем, утаскивали оставленные ненадолго отлучившимся седоком вещи. Находились и такие, что, доставив пассажира к месту, во время расчета вырывали у него из рук кошелек или бумажник и давали деру. Впрочем, этих частенько ловили.

С другой стороны, появилась не одна шайка, специализировавшаяся как раз на грабеже извозчиков. Усевшись к нему вдвоем-втроем, называли мнимый адрес на какой-нибудь глухой окраине, а там, помаячив ножиком или кистеньком, ставили вопрос ребром: кошелек или жизнь? Естественно, все выбирали второе. Вообще-то этим занималась исключительно мелкая шпана, неспособная на «серьезное» дело: ну сколько можно взять у обычного извозчика? Горсть мелочи, и не более того. И у лихачей не всегда карманы были набиты ассигнациями. Одна из бандочек как раз и погорела при попытке взять побольше: они пошли на дело большой компанией, взяли сразу трех извозчиков – а дальше все пошло по накатанной. Однако получился шум, сбежались прохожие, а за ними и городовые, всех повязали…

Были и случаи, когда извозчиков, не мелочась, лишали лошади и экипажа. Пассажир заводил с извозчиком приятельскую беседу, завидев по пути заранее присмотренный кабак, предлагал вместе с ним выпить – а какой русский человек в таком случае откажется от халявной выпивки? Кончалось все тем, что новоявленный «приятель» напаивал извозчика допьяна (очень часто в ход пускались пиво или водочка с «дурманом») и скрывался на его экипаже. Правда, этот вид грабежей случался сравнительно редко по сравнению с другими: далеко не всегда находилось подходящее местечко, где можно было бы надежно спрятать лошадь с санями или экипажем. В общем, с одной стороны, извозчики оказывались замешаны в криминале, с другой – сами частенько становились его жертвами. Профессия повышенного риска, как и у нынешних таксистов-одиночек…

Как и в старые времена, вовсю «старались» карманники. Их элитой считались так называемые марвихеры. Одевались они как «важные баре», держать себя в обществе умели прекрасно, так что ничем не выделялись на театральных премьерах, на балах, в опере и прочих местах, где развлекалась исключительно «чистая» публика. Ну а сами, понятно, «работали» – с немалым искусством. Именно марвихеры, как вспоминал один полицейский агент, поднакопив деньжат, умели вовремя остановиться и жить на «сбережения». Кто покупал трактир, кто содержал меблированные комнаты. Известен даже такой, что стал помещиком (немало, надо полагать, было нахапано), а его сын, представления не имевший о прошлом папаши, окончил Технологический институт…