Сергей Брилёв - Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

Однако на «орбите» этих танцплощадок, естественно, оказывались не только те женщины, кто, пусть и нехотя, но выполнял поручения комсомола.

В сообщениях УНКВД по Архангельской области наряду с многочисленными фактами о «проявлениях контрабанды» [260]приводились и другие – о «вовлечении женщин в занятие проституцией» [261]. Так, документ, изготовленный Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) в августе 1942 г., гласил: «Объективные условия жизни иностранных моряков в Архангельске способствуют процветанию спекуляции, вредной болтовни, дракам, пьянству, проституции» [262].

Проституции?! В пуританском Советском Союзе?! Наблюдавший за этим бывший штурман советского парохода «Рошаль» потом вспоминал: «В те времена нас настойчиво убеждали, что в стране Советов проституток нет и быть не может ввиду отсутствия социальных предпосылок. Однако, взамен этих, несуществующих, сразу появились фланирующие по набережной молодые и не очень “дивы”, обильно подкрашенные, с модной тогда черной мушкой на губе или щеке» [263].

Но всё было не так просто. Живые свидетельства мы видим в переписке архангелогородок. «Гуляю с моряками, меня всё это заставила нужда в хлебе, это теперь не считают позором, а Матюша не знает, и письма не пишет, а если узнает, то не знаю, что мне будет» [264]. Матюша – понятно, муж этой несчастной женщины, который явно находится на фронте.

В документе Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) читаем:

«Несколько тысяч здоровых молодых людей, хорошо питающихся, находятся в течение месяца в условиях полного безделья. Они бродят с утра до ночи по улицам города в поисках вина и женщин. Не случайны такие записи в книге впечатлений в интерклубе: “Нечего пить”, “Тут слишком мало девушек”. Советские девушки, фланирующие по набережной и улицам города в паре с иностранными моряками, моряки, тянущие водку из горлышка тут же где-нибудь на крылечке или на рынке, – явления обычные для Архангельска.

Местные специальные органы располагают данными о том, что знакомство иностранных моряков с советскими девушками получило широкое распространение. Сами моряки рассказывают, что они ходят к девушкам на квартиры и что в завязывании знакомства большую роль играет шоколад.

Меры, предпринимаемые органами милиции и НКВД, очень малоэффективны. Из Архангельска было выслано 30 девушек за проституцию. Но это не произвело никакого впечатления на остальных.

Партийные и комсомольские организации во главе с обкомом и горкомом никакой работы с населением в связи с наплывом иностранцев в Архангельск, не проводят.

А в это время в Мурманске… Тема «иностранные мужчины и советские женщины» впервые, пока ещё вскользь, мелькает в информационных сообщениях Управления НКВД в обком ВКП (б) 22 июля 1942 г.: «Нами был выявлен ряд девушек-комсомолок, систематически общавшихся с иностранцами» [266]. Ниже шли установочные данные «4 девиц в возрасте от 20 до 23 лет», которых, впрочем, опять же никак не отнесёшь к профессиональным «жрицам любви»: две секретарши, одна повар и ещё одна, ответственная за железнодорожные накладные [267]. Насколько можно понять, и в данном случае от «иноморяков» девушки получали чулки и всё тот же шоколад [268]. А вскоре в адрес обкома комсомола уходит такая бумага: «Дать указание об усилении воспитательной работы среди девушек, о их национальной гордости, а не бросанию на каждую безделушку и заграничную гниль». Ох, уж этот язык советских документов! «Дайте указание» проявлять национальную гордость!

Обратим внимание на дату этой записки: 24 июля 1942 г. Уже начался «обратный отсчёт» до прибытия в Заполярье тех групп «ледорубов», которые будут названы Хиллом «кнутами».

Возникали, однако, и искренние чувства. Которые, правда, дорогого стоили. Штурман Жуков вспоминал: «Ожил и забурлил интерклуб на Поморской. Молоденькие активистки клуба пользовались успехом у союзников, некоторые даже повыходили замуж, что, однако, их впоследствии так и не спасло от сибирских лагерей» [269]. За связи с иностранцами действительно последовали аресты. По статье 58 проходили шесть или семь девчат из Молотовска. Из Архангельска – не меньше ста [270].

И в той же книге О. Голубцовой приводится такая цитата: «За мной ухаживает поляк. Он наполнил мой флакон не очень хорошим одеколоном, но и такой сейчас редкость. Принёс кусок мыла туалетного», – писала матери одна секретарша из Мурманска. Проституция? Скорее – практическое отношение к жизни… [271]

Как видим, картина получалась довольно пестрая. Между тем летом 1942 г. на берег Архангельска сошли моряки разгромленного конвоя PQ-17: того самого, в котором из 35 судов и кораблей до СССР дошло только 11 [272]. Не приходится удивляться тому, что выжившие молодые парни теперь хотели получить от жизни всё.

Почитаем документ Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) от августа 1942 г.:

«Удалось выяснить некоторые настроения англичан и американцев, находящихся в Архангельске. Недоумение и даже озлобление, особенно среди американцев, вызывает существующее, как они говорят, неравенство в Советском Союзе. Основанием для самых оживленных разговоров на эту тему, буквально на каждом углу, является запрещение пользоваться рестораном в гостинице “Интурист” рядовому составу команд английских и американских пароходов.

Для понимания такой страстности обсуждения этого вопроса нужно иметь в виду тот факт, что на американских торговых судах профсоюз моряков добился полного равенства в питании рядового состава с командным. Но не меньшее озлобление вызывает этот факт и у англичан. Три английских моряка в коридоре гостиницы “Интурист” заявили: “В Англии нам рассказывали, что здесь все равны. Все врут – у них нет никакой демократии. Больше сюда не поедем, и никто больше не поедет. Мы рисковали жизнью, как же нас здесь встретили. В моей стране я привык есть хорошо” […]

Вызывают недоумение американцев и англичан цены. За 5 долларов 67 центов они получают официально 30 рублей. За 30 рублей они могут только прилично пообедать в ресторане, в то время как в Америке они за 60 центов получают хороший обед. Чтобы получить больше советских денег на водку, ресторан, кино и т. д., моряки ведут бойкую торговлю сигаретами, шоколадом и другими вещами. Главный покупатель – дети. На каждом углу центральных улиц города можно встретить иностранцев, окруженных подростками. […] Красноармейские звездочки, портреты Ленина и Сталина являются чуть ли не главным предметом спекуляции у архангельских ребят» [273].

Занятно, как о том же самом, но эзоповым языком, поведал корреспондент-англичанин газеты «Британский союзник»: «У нас здесь скоро завелось много друзей, особенно среди детей».