Уильям Миллер - На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

6 апреля это соглашение было ратифицировано османским парламентом; таким образом, вопрос с Турцией был решен. Турки практически ничего не потеряли от аннексии двух провинций, которые фактически уже 30 лет им не принадлежали и над которыми даже до этого времени их власть была весьма сомнительной. Однако для Сербии и Черногории включение Боснии и Герцеговины в состав Австро-Венгрии означало гибель всех их надежд на будущее. Во время этого кризиса, как в Афинах при аналогичных обстоятельствах в 1877 году, в Белграде был создан коалиционный кабинет, в работе которого участвовали три бывших премьер-министра.

Понимая, что материальной поддержки от держав ей не дождаться, Сербия 9 марта отправила ноту странам, подписавшим Берлинский договор, заявляя, что не будет требовать компенсации за аннексию, что для них было очень важно. Мирному решению способствовал поступок воинственного наследника престола, который 25 марта отказался от своего права на престол в пользу брата Александра. Это было сделано после того, как наследника престола обвинили, что он в приступе гнева убил своего слугу.

Австрия объявила, что не собирается покушаться на независимость Сербии; Сербия в ответ отправила в Вену ноту, в которой обещала перевести свою армию в положение мирного времени. В качестве награды за уступчивость Черногории статья 29 Берлинского договора, касавшаяся залива Антивари (Бара), подверглась значительным изменениям. Условие, запрещавшее Черногории иметь военные корабли и военный флаг, было отменено; в порт Антивари (Бар) разрешалось теперь заходить военным кораблям других стран, хотя он должен был сохранить свой чисто торговый характер, а оставшаяся часть этой статьи была полностью изъята из текста договора. Таким образом, Черногория получила право возводить укрепления между озером Скутари (Шкодер) и морским побережьем; ее морская и санитарная полиция больше уже не использовала австрийские суда; не должна была она принимать и Далматинский морской кодекс.

Тем не менее залив Антивари (Бар) все еще находился под прицелом орудий из австро-венгерской Спиццы, и в него мог заходить австрийский флот. Сербы не считали достаточной компенсацией вывод австрийских гарнизонов из санджака Нови-Пазар. Ибо пока эта полоска территории оставалась в руках Турции и разделяла их, Австрия, благодаря Боснийской железной дороге, продолженной уже до Уваца, могла войти в санджак в любом месте, а ее чиновники, по слухам, уже проводили изыскания для прокладки по его территории новой ветки. Кроме того, военные власти Австрии в ту пору еще верили, что намечаемый ею поход к Эгейскому морю, из-за передачи санджака, вовсе не становится невозможным, ибо, по их представлениям, самый лучший путь на юг проходил не по ущелью через Качаник, а через Сербию.

В апреле 1909 года все державы наконец согласились с новым положением вещей; осталось только выполнить обещание даровать конституцию народам двух аннексированных провинций, которое, вместе с историческими связями между Боснией и венгерской короной, официально считалось причиной этой аннексии.

В феврале 1910 года обещанная конституция была дарована, и 15 июня в Сараево начал свою работу первый боснийский парламент. Состав его депутатов достаточно точно отражал влияние разных религиозных элементов населения. Из 73 избранных и 17 ex officio (находящихся по должности) членов парламента 37 человек представляли православных сербов, 29 – мусульман, 23 – католиков-хорватов и один – евреев. Тем не менее законы подлежали обсуждению только после их одобрения австрийским и венгерским правительствами. Таким образом, боснийская свобода пока еще должна была идти на поводу у Австрии и Венгрии. Вероятно, в то время обойтись без этого было еще невозможно.

Улаживание отношений Турции с Болгарией в основном зависело от финансовых вопросов, хотя одно время болгарская армия находилась в состоянии полной боевой готовности. Турки в качестве компенсации требовали пять миллионов фунтов стерлингов; Болгария предлагала 3 280 000. Тогда Россия выступила с предложением, которое удовлетворило обе стороны. Турция еще не выплатила ей 74 ежегодных взноса в счет контрибуции, наложенной после прошлой войны; Россия согласилась отменить 40 взносов, чтобы Турция могла занять 5 миллионов фунтов стерлингов, которые она требовала с Болгарии. Эта страна, вместо того чтобы выплатить 3 280 000 фунтов Турции, согласилась передавать их России ежегодными порциями по 200 тысяч фунтов.

Если в результате этой операции Россия и понесла какой-нибудь материальный ущерб, то она добилась того, что ее престиж, а быть может, и благодарность Болгарии возросли.

Турция и Болгария также договорились, что в Софии будет жить главный муфтий, защищая интересы болгарских мусульман, что Болгария продолжит выделять деньги на содержание мусульманских школ и мечетей и что эти здания «будут сноситься только в случае крайней необходимости». 19 апреля Порта признала «новую политическую ситуацию» в Болгарском королевстве, которая была официально одобрена в течение последующих нескольких дней всеми великими державами. Король Фердинанд добился того, чего хотел, и для него лично объявление о независимости стало большой победой.

Однако бережливые болгарские демократы поняли, что повышение социального статуса их страны повлечет за собой новые расходы на ее представительство за рубежом и потерю некоторых преимуществ, которые она имела, будучи номинально зависимой от Турции. Народ, однако, выступал за национальную независимость своей страны. Таким образом, последнее вассальное государство на Балканском полуострове получило полную свободу, и номинальные и реальные границы Турции в Европе совпали.

Оставалось теперь решить критский вопрос. В момент провозглашения союза Заимиса на острове не было, и он сюда больше не вернулся. Прокламацию подписали три христианских консула, после чего была созвана чрезвычайная сессия, которая должна была ратифицировать их действия и назначить исполнительный комитет из пяти человек. Президентом его стал Михелидакис, а одним из членов – Венизелос. Этот комитет должен был временно управлять Критом от имени короля эллинов, пока его чиновники не примут остров в состав страны. На Крите стала действовать греческая конституция; на марках Крита появилось слово «Эллада»; официальные документы получили заглавие «Королевство Греция», чиновники принесли клятву королю Георгу, а апелляции из судов острова стали отправляться в Афины.

Однако греческое правительство, главой которого был в ту пору Феотокис, заявило, что не имеет никакого отношения к событиям, которые произошли на Крите, и отказалось отвечать на запросы его жителей. Многие люди того времени говорили, что если бы греки сразу же взяли Крит, а не сохраняли непроницаемо «корректное» отношение ко всему происходящему, то остров уже тогда стал бы частью Греческого королевства.