Софья Радзиевская - Рам и Гау [Повесть об обезьянолюдях]

В глазах Рама, ещё открытых, потемнело, дыхание стало прерывистым. Но тут пальцы разжались. Опустив полуживого Рама на уступ, великан проворно схватил сетку, висевшую у него на боку. Толстые пальцы без всякого усилия разорвали крепкие волокна и вытащили драгоценное рубило. Великан опасливо потрогал острое лезвие и с радостным рёвом взмахнул рубилом. Ещё и ещё раз.

Рам видел всё как во сне. И точно во сне, он почувствовал, что мохнатая рука ухватила его за плечо, подняла и передала кому-то наверх. Затем глаза его закрылись…

Рам, конечно, не мог знать, что это был обморок. Он открыл глаза, чувствуя сильную боль в голове, в шее, и с ужасом увидел, что лежит в пещере. Пол был неровный, что-то острое кололо ему спину, но он боялся пошевелиться. Около него сидели на корточках двое серебристых — очевидно, те, что выглядывали из пещеры. Им очень понравилось навивать на пальцы тёмные волосы Рама и сильно дёргать, вырывая целые пучки. Рам слабо простонал. Серебристым стало ещё веселее: они вскочили и, кривляясь, неуклюже запрыгали около него, продолжая свою жестокую забаву. Рам, боясь ещё больше рассердить мучителей, не сопротивлялся, хотя еле сдерживал стоны.

Наконец, вдоволь навеселившись, они вспомнили о добыче, принесённой великаном. Оттолкнув Рама, они кинулись к туше, лежавшей посередине пещеры, и принялись рвать мясо руками и зубами, ворча и огрызаясь друг на друга. Эти серебристые были ростом со взрослых людей его орды, но Рам понял по их повадкам, что это дети. Третий детёныш великана, самый маленький, чуть поменьше Рама, теребил великаншу-мать и пронзительным визгом требовал своей доли. Мать всовывала ему в рот разжёванные куски мяса. Рам с тоской вспомнил ласковую Маа. Она тоже кормила его так, когда матери орды отталкивали его, голодного, от пищи, оделяя ею лишь собственных детей.

Теперь, когда его оставили в покое, мальчик понемножку приходил в себя и, не двигаясь, исподтишка, наблюдал за серебристыми. Их было немного. Рам не умел считать, но понимал, что их было гораздо меньше, чем людей орды. Все они были заняты едой: одни руками отрывали куски мяса, выдирая ребра, словно слабые прутики, другие ударами камня разбивали кости или крошили их, доставая мозг. Острые глаза Рама заметили, что их камни не похожи на рубила Мука. Это были просто острые каменные осколки.

Великан, притащивший Рама в пещеру, не расставался с его великолепным зелёным рубилом. Он резал им мясо, хвастливо показывал своим собратьям, но угрожающе рычал, если кто тянул к нему руку. Рам не догадывался, что именно это удивительное орудие спасло ему жизнь. Серебристый, увидев его сквозь сетку, напрочь забыл о намерении свернуть Раму шею. Это не значило, что ему снова не придёт охота это сделать. Мальчик старался даже дышать как можно тише, чтобы ничем не привлечь к себе внимания великана.

Но что это? Огромная рука неожиданно протянула ему жирное кабанье ребро. Ух, как давно Рам не пробовал такой еды! Однако он не посмел поднять дрожащую от страха руку, и серебристый нетерпеливо швырнул мясо ему к ногам. Не успел Рам и пошевелиться, как один из маленьких мучителей кинулся и перехватил брошенный кусок. Великан угрожающе взревел, оскалился, показав огромные жёлтые зубы. Его тяжёлая ручища впилась в мохнатый затылок воришки. С пронзительным визгом тот выпустил добычу, и мясо опять шлёпнулось у самых ног Рама, перепуганного чуть не до обморока. Ему уже и есть не хотелось, только бы оставили в покое. Но жёлтые глаза великана смотрели на него с такой яростью, что он понял: надо слушаться, и робко подняв подарок, поднёс его ко рту. Сочное мясо сразу точно растаяло во рту. Рам ещё поворачивал совершенно чистое ребро во все стороны, тщетно отыскивая незамеченный кусочек, как к его ногам шлёпнулся второй, ещё лучший кусок кабанины. Младшие серебристые уже не смели на него нападать, грызли свою долю в уголке, с завистью поглядывая на Рама. Остальные и вовсе не обращали на него внимания: сидели рядышком у стены, склонив головы на подтянутые к подбородку колени. Они дремали, изредка сонно почёсывались, лениво отмахивались от больших синих мух, привлечённых обглоданными костями.

Не спал только старший серебристый. Он напряжённо разглядывал рубило, отнятое у Рама, опасливо трогал лезвие пальцем и при этом упорно поглядывал на мальчика. Рам вздрагивал и старался отползти подальше, чтобы сделаться незаметнее. Огромная серая фигура внушала ему ужас. В то же время он смутно чувствовал: в глазах великана злости нет. Они лишь о чём-то спрашивали, снова и снова. Но это тоже было страшно.

Наконец задремал и старший. Стало тихо. Лишь над разбросанными по пещере кабаньими костями сонно жужжали мухи.

Рам с тоской смотрел на вход в пещеру. С сытостью незаметно пришла смелость. Он тихонько встал и шагнул к краю. Но молодые серебристые с визгом кинулись к нему и схватили за руки: терять живую игрушку они были не согласны. Рам чуть не запустил острые зубы одному из них в руку, но вовремя опомнился и, больше не сопротивляясь, дал утащить себя в глубь пещеры.

Мучители собрались было начать прежнюю игру: на голове Рама осталось для этого ещё достаточно волос. Предвкушая удовольствие, один из них радостно взвизгнул, и немедленно получил от разбуженного сородича крепкий шлепок. Забыв про Рама, детёныш великана убрался в угол и притих там, хныча и почёсываясь. Другой, глядя на него, тоже присмирел. Опустившись на пол, Рам прижался к стене и притворился спящим. Однако из-под полуприкрытых век зорко наблюдал за всем, что творилось в пещере. Он с тоской смотрел на кусочек голубого неба, ярко сиявший в просвете пещеры. Слова «свобода» мальчик, конечно, не знал, но томился и жаждал её всей душой.

Раму, наверное, стало бы легче, если б он знал, кто притаился в кустах, окаймлявших поляну у пещеры. Мук, старый хитрый Мук добрался сюда по его следам и притаился в зарослях шиповника, не обращая внимания на колючки. Старик видел, как серебристые тащили Рама в глубь пещеры. Известно, какая судьба ожидала человека, захваченного врагами. Кости, обглоданные и высосанные — вот и всё, что от него останется! И самому Муку надо скорее бежать, догонять своих, чтоб и его не постигла такая же участь.

Старик вздохнул, потрогал последнее рубило, сохранившееся в его сетке, и ползком, прячась за кустами, обогнул поляну. Затем, сгорбившись, рысцой пробежал вдоль стены, удаляясь от реки. Страшная пещера осталась позади. Вперёд! Туда, куда ушла его орда.

Мук неплохо отдохнул в лесу, где оставил его Рам, и теперь шёл быстро, почти бежал. Вот уже закончилась каменная стена, преграждавшая путь вдоль реки. Быстрее вперёд!