Александр Бушков - Копья и пулеметы [litres]

Поручик с заданием справился блестяще. Сначала он в Бухаре вскрыл разветвленную сеть английских шпионов и проследил ее связи с резидентом Ост-Индской компании Мейсоном (похоже, он и до этого занимался у Перовского разведкой в Бухаре). Интересно, что Виткевич все время своего пребывания в Бухаре ходил там в мундире казачьего офицера – хотя людей в европейской одежде там убивали, не особенно и раздумывая. Считал, что любые маскарады недостойны чести русского офицера.

Прибыв в Кабул, Виткевич не просто провел переговоры – заключил с эмиром Достом-Мухаммедом достаточно серьезный договор о намерениях, открывавший широкие возможности как для торговых связей, так и для помощи России Афганистану через Персию.

В Лондоне деятельность Виткевича моментально расценили как «угрожающую интересам Англии». Русский посол сообщил из Лондона, что «столица Британии приходит в возбуждение при одном упоминании имени Виткевича»…

9 мая 1838 г. Виткевича нашли в номере петербургской гостиницы «Париж» на Большой Морской с пистолетом в руке и пулей в голове. Накануне того дня, когда он получил аудиенцию у императора и должен был передать Николаю все привезенные из Афганистана бумаги. Все бумаги пропали. По одним источникам, исчезли бесследно, по другим – оказались сожженными в камине (но если и так, нет никаких доказательств, что пепел принадлежал именно бумагам Виткевича). Такие вот совпадения бывают…

Самую романтическую версию самоубийства Виткевича приводит в одном из рассказов Валентин Пикуль. Якобы к Виткевичу, поляку по происхождению, ночью явился член тайного общества, к которому Виткевич когда-то принадлежал, устыдил его за службу «русским оккупантам» и велел покончить с собой.

Версия крайне несерьезная – при всем уважении к Валентину Саввичу. Виткевич и в самом деле участвовал в деятельности одного из польских тайных обществ, но ограничивался разговорами под шампанское, а потому и наказание получил мягкое – несколько лет службы солдатом на Оренбургской линии. Там, где он после получил офицерские эполеты и адъютантский аксельбант. Вот строки из записок Виткевича о путешествии в Бухару (они, в отличие от всех прочих бумаг, сохранились), где Виткевич объясняет, что ходил в казачьем мундире, а не одевался в среднеазиатский халат и не прятался под мусульманским именем: он считал «унизительным для русского, а тем более для офицера скрываться от бухарцев под чужим именем, и что хотел сделать опыт, проложить и русским свободный путь в ханство это, доселе неприступное для всякого честного человека». Как видим, сам Виткевич считал себя не польским инсургентом, а русским офицером…

Существует еще версия, что Виткевич застрелился оттого, что результаты его работы вызвали неудовольствие царя, и поручику грозила если не опала, то перевод в какой-нибудь вовсе уж захолустный гарнизон. Однако есть достоверные сведения, что Николаю крайне понравилось уже предварительное сообщение Виткевича, он собирался повысить поручика в чине и наградить орденом.

В общем, выводы делайте сами. Упомянем лишь, что английские газеты встретили известие о «самоубийстве» Виткевича прямо-таки с восторгом…

И не было никаких улик…

В одном из отечественных исторических романов очень точно передается злое бессилие, охватившее начальника Третьего отделения графа Бенкендорфа. Его подчиненный, уверенный, что это убийство и нет никаких сомнений в том, кто его совершил и похитил бумаги, рьяно предлагает: искать!

– Искать – кого? – угрюмо спрашивает Бенкендорф.

В самом деле, ни следа…

А в Афганистане назревала самая настоящая война. После миссии Виткевича русские не добились там новых дипломатических успехов и решили действовать по-другому: с русской помощью персидский шах осадил Герат. Советником у него оказался не кто-нибудь – русский посланник в Персии генерал Симович. А в Герате (вроде бы чисто случайно, мало ли что на свете случается) оказался офицер политической службы Ост-Индской компании Элдред Поттинджер. Поскольку и персы, и афганцы – вояки те еще, в конце концов штурмом Герата стал непосредственно руководить Симович, а его обороной – Поттинджер. В конце концов персы отступили (в чем вряд ли есть вина Симовича, такое уж воинство ему досталось). Когда начались дипломатические разборки, русские с честными глазами уверяли, что Симович там оказался чисто случайно, чуть ли не путешествуя к минеральным водам, а в драку ввязался исключительно по присущей военным живости характера – ну, вы же знаете этих генералов, они мимо любого сражения спокойно не проедут, чтобы не выхватить шпагу и не ввязаться в драку… Примерно то же самое говорили британцы о Поттинджере. Впрочем, взаимными претензиями друг другу глаза кололи недолго: люди были взрослые, в меру циничные, понимали, что обе стороны хороши: Симович не состоял официально на службе у персидского шаха, так ведь и Поттинджер был не более чем заезжим туристом… Договорились считать это печальным недоразумением, которые в большой политике неизбежны.

В английских газетах началась сущая истерика. Губернатор Индии Окленд выпустил целый манифест: «До тех пор, пока Дост Мухаммед остается в Кабуле у власти, нет надежды на то, что будет обеспечено спокойствие наших соседей и не пострадают интересы нашей Индийской империи».

Ему вторил премьер-министр лорд Пальмерстон: «Мы долгое время отказывались вмешиваться в дела Афганистана, но сейчас, когда русские хотят сделать афганцев русскими, мы должны позаботиться о том, чтобы они стали британцами».

Точку поставила «Таймс», одна из самых влиятельных газет Англии: «От границ Венгрии до сердца Бирмы и Непала русский дьявол неотступно преследует и терзает весь человеческий род и неустанно совершает свое злобное дело, раздражая нашу трудолюбивую и исключительно мирную империю».

Комментарии нужны?

И только много времени спустя выяснилось, что первая англо-афганская война была грандиозной провокацией, огромной фальсификацией, подготовленной тремя лидерами партии вигов: премьер-министром Мельбурном, министром иностранных дел Пальмерстоном и губернатором Индии Оклендом. Английский агент в Афганистане Александр Бернс как раз и слал в Лондон депешу за депешей, заверяя, что Дост Мухаммед может быть верным и преданным союзником Англии. Однако помянутая троица твердо решила посадить на афганский трон Шахшуда – полностью зависимую от них марионетку. И пошла на прямой подлог: Пальмерстон выпустил так называемую «Синюю книгу», куда натолкал фальшивок совершенно противоположного содержания: оказывается, Бернс только тем и занимался, что писал: худшего врага Великой Британии, чем Дост Мухаммед, еще поискать, а английское вторжение в Афганистан – единственное средство побороть русскую экспансию. Созданная парламентской оппозицией комиссия в конце концов этот подлог раскрыла, но война уже грянула…