Джон Гай - Елизавета. Золотой век Англии

Хотя суд и выдался долгим — он длился с восьми утра до семи вечера, — приговоры судей были предрешены. Обоих обвиняемых приговорили к смертной казни, в ожидании которой им надлежало оставаться в Тауэре. Позже графу Саутгемптону смертную казнь заменили пожизненным заключением, обосновав это тем, что с истинного пути его сбил Эссекс [1344] SP 12/278, no. 125. . Лишенный земель и титула, он должен был находиться в тюрьме. Эссекс нарочито эмоционально отказался просить о пощаде, заявив, что это ниже его достоинства. В соответствии с законом лорд Бакхёрст предоставил ему такую возможность, но: «Я лучше умру, чем буду жить в мучениях» [1345] State Trials, I. P. 207–208. .

Но важнее самого суда было то, что произошло после. Все еще одержимый пропавшим содержимым черной сумочки из тафты, Роберт Сесил потребовал добыть больше сведений о деятельности графа Эссекса в Ирландии. Для этого он отправил к графу Томаса Дава, декана Норвичского собора, дабы тот побудил Эссекса во всем признаться и очистить душу и совесть перед смертью. Однако план Сесила провалился. Удвоив усилия, Сесил направил в Тауэр Абдиаса Эсшетона, одного из капелланов графа Эссекса, который умел играть на чувствах и слабостях последнего. Эсшетон психологически раздавил графа, развеяв в нем ощущение героического проигрыша и вырвав поток новых доказательств, в результате чего были выдвинуты обвинения отчиму графа Кристоферу Блаунту, Чарльзу Дэнверсу, Джону Дэвису, сэру Джелли Мейрику и Генри Каффе [1346] BL, Cotton MS, Titus C. VII, fo. 69r — v; SP 12/278, nos. 104, 125; Birch, Memoirs, II. P. 475–481; G. B. Harrison. The Life and Death of Robert Devereux, Earl of Essex. London, 1937. P. 315–318, 321–322, Hammer. ODNB, s. v. Robert Devereux, 2nd Earl of Essex. .

Как и всегда, граф Эссекс обвинял во всем других. Мейрика и Каффа повесили в Тайберне, а Блаунта и Дэнверса — в Тауэр-хилле.

К разочарованию Сесила, Эсшетону не удалось выведать никакой полезной информации о том, что в действительности произошло в Ирландии. А может, и удалось, но Сесил скрыл эти сведения, ведь в происшедшем мог оказаться замешан лорд-наместник Маунтджой, который одержал победу над Тироном и повстанцами и стал весьма ценной фигурой. Возможно, не случайно Елизавета написала Маунтджою личное письмо о помиловании, без разъяснений, в чем именно его обвиняли [1347] BL, Cotton MS, Titus C. VII, fo. 125v. .

В девятом часу утра Пепельной среды 25 февраля 1601 года графа Эссекса обезглавили во внутреннем дворе Тауэра перед небольшой группой свидетелей, выбранных королевой [1348] BL, Cotton MS, Titus C. VII, fo. 68; SP 12/278, nos. 111–112, 114; BL, Lansdowne MS94, fo. 134. .Авторы бесчисленных биографий Елизаветы предполагали, что психологически она оказалась не готова подписать графу смертный приговор. Писали, что в течение нескольких дней после судебного разбирательства она не могла назначить день казни. Затем она выбрала 23 февраля, но на следующий день отменила свой приказ — настолько сильной оставалась ее эмоциональная связь с пасынком Лестера [1349] Хрестоматийная работа на эту тему: L. Strachey. Elizabeth and Essex. London, 1928; repr. 1971. P. 166. . В своем труде о царствовании Елизаветы I Уильям Кэмден отмечал, что «она колебалась» из-за «прежней привязанности и симпатии к графу» [1350] Camden. P. 622. .

В действительности королева давно уже не испытывала привязанность к Роберту Деверё, и если она и колебалась, то лишь первые пару часов. Она подписала приговор вечером Жирной среды (24 февраля), как только Сесил удостоверился в том, что Эсшетон больше ничего не сможет разузнать [1351] SP 12/278, no. 111 (fo. 218). . Он сообщил констеблю Тауэра, что подписанный приговор доставят еще до темноты, а позже приказал сэру Джону Пейтону сообщить Эссексу после ужина, что его казнят на следующий день [1352] SP 12/278, no. 111 (fos. 218v-19). .

Кэмден писал, что с целью отстрочить графу смертный приговор Елизавета отправила в Тауэр некоего «сэра Эд. Кэри». Позже она «передала с Дарси новый приказ о том, что графа нужно казнить» [1353] Camden. P. 622. . Сэр Эдуард Кэри, родственник сэра Роберта Кэри, был одним из старейших королевских конюших; Эдуард Дарси был намного моложе [1354] BL, Lansdowne MS59, no. 22; SP 12/279, no. 93; APC, XXXI. P. 55–56, 333–336, 346–348. . Важнейшая подробность, которую Кэмден опускает в своем повествовании, заключалась в том, что Кэри отправился с королевским приказом в Тауэр ранним вечером, когда Елизавета спускалась из своей опочивальни в Большой зал Уайтхолльского дворца, чтобы посмотреть пьесу в исполнении той самой труппы «Слуги лорд-камергера», которая играла «Ричарда II» всего три недели назад. Дарси же отправился в Тауэр с новым королевским приказом в ту самую минуту, когда спектакль закончился [1355] E351/543, m. 69; Hammer. Shakespeare s Richard II, the Play of 7 February 1601 and the Essex Rising. P. 20; Harrison. The Life and Death of Robert Devereux. P. 322, 350. .

К сожалению, название сыгранной в тот вечер пьесы, наверняка также написанной Шекспиром, не сохранилось. Известно, однако, что именно во время того спектакля королева приняла решение о том, что граф Эссекс должен умереть. Высокомерный, самовлюбленный эгоист, неблагодарный и не способный к компромиссу юнец, истый блюститель собственных прав, граф до конца жизни был сосредоточен лишь на себе. А худшим из его многочисленных промахов стали слова «ум ее стал так же худ, как и стан», произнесенные им в присутствии Елизаветы после полученной от нее пощечины.

В августе 1601 года, через полгода после того, как граф Эссекс взошел на эшафот, Елизавета дала аудиенцию известному юристу и антиквару Уильяму Ламбарду. Новоиспеченный архивариус лондонского Тауэра, он прибыл в Гринвичский дворец, чтобы преподнести ей Pandecta Rotulorum — перечень, или «дайджест» записей своего архива [1356] BL, Stowe MS543, fos. 55–58v; Nichols, III. P. 542–543; J. Scott-Warren. Was Elizabeth I Richard II? The Authenticity of William Lambarde s “Conversation” // Review of English Studies, New Series, 64 (2012). P. 208–230. Обсуждение этого вопроса обрело новую жизнь после обнаружения следующих документов: MS U350/C2/15, собранных с предыдущими в: Scott-Warren in op. cit. P. 228–230. . Когда он вместе с королевой просмотрел этот перечень, озвучивая одно за другим имена правителей начиная с короля Иоанна Безземельного, она попросила его объяснить, что представляют собой некоторые документы и что означают некоторые встречающиеся в них латинские термины и названия. Казалось, Ламбард получал огромное удовольствие, демонстрируя свою компетентность, пока они не дошли до Ричарда II. И тут как гром среди ясного неба прозвучали слова королевы: «Ричард II — это я. Разве вы этого не знали?» Позже она добавила: «Тот, кто забыл Бога, не помнит и своих благодетелей. Эту трагедию разыграли на улицах города и в домах лондонцев сорок раз» [1357] Scott-Warren, Was Elizabeth I Richard II? P. 225–226, 228. .

Понимая, что Елизавета говорит о графе Эссексе, Ламбард решительно, но тактично заметил: «Столь подлое сравнение принадлежит самому недоброму джентльмену, которого Ваше Величество облагодетельствовали более всех прочих». После этого они продолжили спокойно обсуждать другие архивные записи Тауэра, пока Елизавета вновь не заговорила про Ричарда II. Встречал ли Ламбард «подлинное изображение этого человека или выражения его лица?». Нет, не встречал, ответил Ламбард, побуждая королеву попросить хранителя королевской галереи в Уайтхолльском дворце показать архивариусу недавно приобретенный ею портрет. В конце беседы Елизавета заметила: «В те дни преобладали сила и оружие, теперь же в ходу лисья хитрость; едва ли возможно найти верного и добродетельного человека» [1358] Scott-Warren, Was Elizabeth I Richard II? P. 228–229. .