Джон Гай - Елизавета. Золотой век Англии

Желая возместить убытки, Эссекс просит у Бёрли еще людей и средств [640] Devereux, I. P. 250–253. . Через несколько дней он посылает в Ричмонд сэра Роджера Уильямса для представления своих планов королеве [641] Journal of the Siege of Rouen. Nichols (ed.). P. 31; LASPF, 1591–92, no. 602. . К изумлению Уильямса, Елизавета согласилась выслать еще тысячу солдат из вспомогательного войска в Нидерландах и еще четыреста пятьдесят из Англии. Королева была готова платить им жалованье в течение месяца. После краткого возвращения Эссекса она вновь уверовала в него, а перспектива успешной осады Руана смягчила ее пыл и приостановила поток оскорблений [642] SP 78/26, fo. 152; LASPF, 1591–1592, nos. 608–610; Lloyd. Rouen Campaign. P. 125–126; R. B. Wernham. After the Armada: Elizabethan England and the Struggle for Western Europe, 1588–1595. Oxford, 1984. P. 358–360. .

Однако осада оказалась долгой и затяжной — город не сдавался. Расположенный на пологом склоне на правом берегу делающей резкий изгиб быстроводной Сены, старый административный и судебный центр Нормандии был надежно защищен крепостным валом, глубокими рвами и внушительными башнями. Единственный въезд в город преграждали хорошо укрепленные ворота. Население же Руана насчитывало 75 000 человек (для сравнения, в Лондоне тогда проживало 186 000), многие из которых жили в фахверковых домах [643] P. Benedict. Rouen during the Wars of Religion. Cambridge, 1981. P. 1–45. 186 000 — это включая окраины и пригороды Лондона. См.: S. Rappaport. Worlds within Worlds: Structures of Life in Sixteenth-Century London. Cambridge, 1989. P. 56, 61. . С 1589 года город служил неприступной цитаделью Католической лиги, к тому же недавно был восстановлен форт на близлежащем холме Сен-Катрин. Командовал обороной Андре де Бранкас, сеньор де Виллар, чей гарнизон насчитывал 6000 бойцов, имевших в своем распоряжении сорок пушек и более чем достаточное количество ядер.

Эссекс и Бирон решили начать осаду в ночь с 28 на 29 октября, под покровом темноты совершив набеги на близлежащие деревни. Бирон немного запоздал, и его войска попали под обстрел, однако к концу дня люди Эссекса благополучно расположились на холме Мон-о-Малад, к северо-западу от города, рядом с бывшим приютом для прокаженных, служившим на тот момент местом проведения ежегодной сентябрьской ярмарки [644] Journal of the Siege of Rouen. Nichols (ed.). P. 31–32; Wernham. After the Armada, P. 356; Lloyd. Rouen Campaign, P. 146. The correct date is established by the Journal. . Чересчур замысловатый план соорудить плавучую платформу для артиллерии с целью обстрела города с самой уязвимой стороны — со стороны реки — провалился, и солдаты Эссекса взялись за копание траншей у подножия Мон-о-Малад, откуда просматривалась дорога к городским воротам Кошуа [645] Lloyd. Rouen Campaign. P. 147–151. . С этой позиции удобно было бы обстреливать из мушкетов неприятеля, отважившегося на вылазку из города [646] Journal of the Siege of Rouen. Nichols (ed.). P. 39. .

К вящему неудовольствию Елизаветы, Генрих к Руану не торопился. 8 ноября она надиктовала ему письмо на английском языке, которое затем перевел один из секретарей Бёрли. На следующий день она решила написать ему сама на французском — на этот раз это была укороченная и куда более яростная диатриба:

От врагов Наших Мы не ждали ничего, кроме вероломства, но если и друзья Наши ведут себя так же, то как Нам увидеть разницу? Я потрясена тем, что человек, столь нуждающийся в Нашей помощи, платит Нам фальшивой монетой. Или Вы думаете, что ввиду Моего пола Я обязана терпеть подобные поругания? [647] L. de Kéralio. Histoire d Elizabeth, Reine d Angleterre. 5 vols. Paris, 1786–1788. V, P. 459–460. См. также: SP 76/26, fos. 140–142.

Впрочем, надо сказать, что в минуты написания этого письма Генрих уже направлялся к Руану. По приезде государя Бирон и Эссекс выехали в его лагерь, находившийся на полпути между городом и Мон-Сен-Катрин, чтобы целовать его руку. На военном совете было решено сосредоточиться на атаке форта Сен-Катрин. Когда генералы разошлись, Эссекс остался отужинать с Генрихом, а заодно «много о чем потолковать». При этом все королевские советники стояли с непокрытой головой, тогда как самонадеянный граф Роберт оставался в головном уборе. Возвращаясь в Мон-о-Малад, Эссекс едва не погиб при обстреле артиллерией Лиги. Две пули пролетели прямо над его головой, «ибо тогда я ощутил как бы дуновение ветра на лице» [648] Journal of the Siege of Rouen. Nichols (ed.). P. 40–41; Lloyd. Rouen Campaign. P. 153–154. .

Через неделю Эссекс отправился на вторую отчаянную встречу с Елизаветой. На этот раз королева находилась в Уайтхолле, где только что закончилась церемония закрытия празднеств, посвященных годовщине ее восшествия на престол [649] Journal of the Siege of Rouen. Nichols (ed.). P. 47; E351/542 (entries from Mich. 1591–1592). . Эссекс вновь просил денег, людей и продления своей миссии: холодная погода и болезни неизменно преследовали его войско, и солдаты уже открыто бунтовали [650] Unton. P. 152, 165; LASPF, 1591–1592, nos. 318, 328; Wernham. After the Armada. P. 361–367. .

Бёрли был не столько удивлен просьбами графа, сколько его внезапным появлением [651] Murdin. P. 797. . Он знал, что ради удовлетворения своих требований Эссекс преувеличивает успехи идущей осады. Тем не менее Елизавета пусть и с неохотой, но согласилась платить жалованье солдатам еще два месяца. Эссекс уверил королеву в том, что на разграблении Руана, а также перехватывая сундуки с золотом и другими ценными вещами, которые жители города сплавляют по реке, можно неплохо обогатиться. И она даже согласилась предоставить графу четыре королевских пинаса для блокады Сены [652] LASPF, 1590–1591, nos. 620–621; Unton. P. 175–176, 187–188. .

Выехав из Уайтхолльского дворца в Дувр 5 декабря, Эссекс снова был в Нормандии 14-го числа [653] Murdin. P. 797. . Впрочем, поддержки одного Бёрли хватало ненадолго, и уже на следующий день после отъезда графа Елизавета вновь начала сомневаться в необходимости присутствия его самого и ее войск во Франции. 17 декабря Антон получил письмо от Бёрли, в котором тот описывает гнев королевы по поводу «писем короля и его просьб о помощи». Она начала догадываться, что ее французский союзник просто использует ее как источник необходимых ему средств [654] SP 78/26, fos. 303–304; Unton. P. 203–205, 213–214. .

Очередным поводом для отзыва Эссекса и его войск из Франции стали сообщения о том, что многие его офицеры голубых кровей погибли от чумы [655] SP 78/26, fo. 309. . За два дня до Рождества Елизавета от руки написала графу письмо, полное прежних упреков, в котором требовала скорее вернуть на родину «господ благородных кровей», пока все они бесславно не полегли на чужбине. Затем она язвительно прибавляет, что пора бы вернуться и ему самому, если он «наконец понял, как сильно запятнал свое доброе имя, напрасно погубив столько людей и совершив множество иных проступков, позорящих благосклонно доверенное ему звание генерала» [656] SP 78/26, fos. 321–322. .