Эрих Куби - Русские в Берлине [Опыт Второй мировой войны. 1941–1945] [litres]

На следующий день Ханна Райч нашла возможность воспользоваться единственной сохранившейся телефонной линией между бункером фюрера и Верховным командованием вермахта, чтобы пространно описать свои злоключения начальнику штаба люфтваффе, генералу Коллеру. (Сейчас – в 1965 г. – она обучает пилотов в Гане. – Авт. )

Тем временем Вейдлинг решил перевести свою команду с Гогенцоллерндамм в бомбоубежище вермахта рядом с Бендлерштрассе. Изначально планировалось переехать туда в течение нескольких следующих дней, однако, из-за массированного артиллерийского обстрела Гогенцоллерндамм, пришлось сделать это тем же самым утром 26 апреля.

С этого времени руководство обороной Берлина осуществлялось с Бендлерштрассе, находившейся значительно ближе к бункеру фюрера.

Вскоре Вейдлингу снова пришлось переехать, хотя и не слишком далеко – в соседний бункер на поверхности земли. В самом бомбоубежище было невероятно душно. И, вдобавок ко всему, одна из его стен обрушилась, когда тяжелый стальной сейф провалился со второго этажа, проламывая по пути потолки, убив одну медсестру Красного Креста и серьезно ранив другую.

«Это юное создание положили на большой стол. Она умирала. И мы, мужчины, так часто сталкивавшиеся во время войны со смертью лицом к лицу, были непостижимым образом тронуты этой бессмысленной потерей», – вспоминает Рефиор. Между прочим, этот эпизод упоминается в воспоминаниях еще нескольких офицеров и, должно быть, послужил в то время главной темой разговоров. Наконец-то произошло что-то необычное! Среди них погибла юная девушка! В тот день смерть подобралась необычайно близко – в бункер командного пункта генерала.

Репортаж газеты «Правда» из Берлина:

«Электричество включено, телефоны работают. Что касается газет, то местные жители сообщили, что их не было уже две недели. …Немецкие домохозяйки и пожилые люди выстраиваются перед пекарнями в очереди за хлебом. Проходя мимо, они отходят к стене и уважительно кланяются. То один, то другой господин умоляет нас не стрелять по домам мирных жителей, особенно по его собственному. Мы предъявляем ему экземпляр журнала Die Wehrmacht, № 18 от 27 августа 1941 года. …Показываем фотографии на страницах шесть и семь: «Бомбы для Москвы». …После ночного налета немецких бомбардировщиков пылает весь город. Затем рассказываем, что стало с другими советскими городами и добавляем: «Нам пришлось проделать долгий путь, чтобы принести вам наш ответ».

«За отель «Эден» и здание отдела вещевого снабжения сухопутных войск шли тяжелые бои. Нескольким советским танкам удалось прорваться в Зоопарк, до жилища гиппопотамов и планетария. Здесь они заняли господствующее положение над двумя башнями противовоздушной обороны и открыли огонь по тонким стальным щитам, которые вскоре рухнули. Временные штаб-квартиры 1-го зенитного дивизиона и 18-й моторизованной дивизии, которые выходили на Зоопарк, пришлось срочно эвакуировать… К счастью, снаряды не повредили выходящие на север и северо-восток помещения, где хранились ценные картины и скульптуры из музея императора Фридриха» ( Волерман , цитата из работы).

До самого приближения русских к Берлину не прекращались усиленные работы по перемещению произведений искусства в безопасные – или считавшиеся таковыми – места. В число таких мест входил бункер в Фридрихсхайне, который, как и бункер в Зоопарке, был разрушен 9 мая. 13 февраля 1953 года газета Mannheimer Morgen опубликовала следующий отчет, который изначально появился в Neue Zeitung:

«9 мая в огне погибли следующие картины: «Мадонна с ангелами» Боттичелли, которую Вазари [72] Вазари (1511–1574) – итальянский живописец, архитектор и писатель. Автор знаменитых «Жизнеописаний», основоположник современного искусствознания. называл прекраснейшей вещью церкви Святого Франциска во Флоренции; «Святой Антоний» Гирландайо – часть триптиха алтаря церкви Санта-Мария-Новелла во Флоренции; «Пан» Сигнорелли, написанный для Лоренцо де Медичи и являвшийся одним из шедевров флорентийской школы. Не менее болезненными, чем эти утраты эпохи итальянского Возрождения, стали потери шедевров из коллекции итальянского Высокого Возрождения музея императора Фридриха, столь замечательно подобранных Боде: «Мадонна и восемь святых» Андреа дель Сарто, одна из наиболее ценных и живописных его работ; «Портрет адмирала Джованни Моро» Тициана; прекрасное украшение алтаря для церкви Мадонна делла Кьяра в Вероне работы Моретто; четыре фрагмента великолепной потолочной росписи из обеденного зала дворца Фондако-деи-Тедески в Венеции за авторством Паоло Веронезе; великолепное «Благовещение» Тинторетто и «Св. Матвей», написанный для церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези в Риме.

Старым немецким мастерам повезло немного больше, поскольку большинство их работ оказалось достаточно небольшими, чтобы поместиться в шахтные вагонетки в Тюрингии и быть своевременно вывезенными из Берлина. Средних размеров портрет Альберта фон Бранденбурга работы Лукаса Кранаха, оставленный по ошибке, оказался среди нескольких уничтоженных полотен. С другой стороны, потери фламандской живописи эпохи позднего барокко невосполнимы; десять значительных работ Рубенса исчезли в огне – включая «Диана и Сатурн», которая являлась частью коллекции великого курфюрста [73] Имеется в виду Фридрих-Вильгельм I (1620–1688), курфюрст Бранденбурга в 1640–1688 гг., герцог Пруссии из династии Гогенцоллернов. и, следовательно, одним из самых ранних шедевров европейской живописи, имевшихся в Берлине; «Кающаяся Магдалина», которую Фридрих II Великий приобрел для своего дворца Сан-Суси; «Диана, охотящаяся на оленя», висевшая в берлинском замке с XVIII столетия; «Нептун и Амфитрита», приобретенная Боде из венской коллекции графа Шёнборна, и «Вакханки», некогда экспонат коллекции герцога Мальборо из Бленхейма. Среди утерянных работ находились «Увенчание Христа терновым венцом» и «Купающиеся нимфы» Ван Дейка. Голландские мастера, со своими относительно небольшими картинами, пострадали меньше; тем не менее «Лесной пейзаж» Хоббемы, «Штормовое море» Якоба ван Рёйсдаля и «Портрет молодого человека в черном» Терборха оказались уничтоженными. Французская барочная школа лишилась полотна Лебрена, «Портрет семьи Ябах», которая удостоилась щедрого восхваления Гете. Были уничтожены следующие испанские картины: «Святая Агнесса» Алонсо Кано; «Сцена из жития святого Бонавентуры» Сурбарана; огромный пейзаж из францисканской церкви в Севилье; два религиозных мотива Мурильо и «Монах» Гойи. Более поздняя немецкая школа также потеряла много картин, включая «Вечерю в Сан-Суси» Менцеля».