Сесил Рот - Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции

Терпимость и защита, какой пользовались евреи Венеции, ни в коем случае нельзя назвать проявлением справедливости, да они и не были на то рассчитаны. Более того, вплоть до самого конца официальным разумным основанием для такой политики считалось сохранение банков в гетто в интересах беднейших горожан. Впрочем, такое условие не было для евреев чем-то невыносимым. В конце XVIII века, когда еврейская община пришла в полный упадок и даже власти признали ее обнищание, ежегодные выплаты по-прежнему составляли 65 тысяч дукатов. В эту сумму входили, помимо обязательного взноса на содержание банков, ежегодная подать в размере 25 тысяч дукатов, выплата 25 тысяч дукатов на покрытие аренды домов, 2621 дукат на нужды Milizie del Mare, или Военно-морской коллегии, и 100 дукатов — на содержание каналов. Кроме того, с евреев ежегодно брали еще 10 тысяч дукатов единовременно во время военного положения, которое в течение долгого периода времени было обычным состоянием для Венеции. В трудные времена от евреев ждали и других «добровольных» выплат значительных сумм. Можно без труда подсчитать, сколько платила община в период своего расцвета. В XVII веке ежегодная подать доходила до 85 вместо 25 тысяч дукатов. Скорее всего, другие платежи росли пропорционально. Во время Критской войны община вынуждена была ассигновать Венеции крупные суммы; за пять лет она выплатила 670 с лишним тысяч дукатов. И позже евреев эксплуатировали не меньше. В 1669 году они ссудили правительству 100 тысяч дукатов под скромные 4 процента годовых; в 1681 году — еще 150 тысяч; такую же сумму в 1686 году; и 100 тысяч (для чего пришлось привлечь к помощи еврейские общины Ровиго и Вероны) в 1691 году — в общей сложности полмиллиона дукатов меньше чем за четверть века! В конце концов евреи предоставили в виде ссуд государству 1 миллион 500 тысяч дукатов под различные проценты, которые никогда не были высокими.

Помимо общих обязательных выплат государство получало крупные суммы и от отдельных еврейских купцов. В XVII веке 270 человек заплатили в казну в среднем от 2 до 10 дукатов за человека за разрешение проживать в Венеции, а несколько самых богатых купцов платили до 600 дукатов. Огромными были и таможенные выплаты. Даже в XVIII веке один богатый купец заплатил за двадцать лет почти полмиллиона дукатов. В обычные годы, по приблизительным подсчетам, государство получало от евреев 142 254 дуката ежегодно в виде прямых сборов, не считая в среднем 120 тысяч дукатов в виде таможенных сборов. Еще до того, как численность еврейского населения в Венеции достигла максимума, говорили, что евреи ежегодно выплачивают в казну целых 200 тысяч дукатов.

Помимо обязательных взносов в казну, на еврейскую общину налагались другие многочисленные повинности. Хотя они не были такими обременительными, как денежные выплаты, доставляли немало хлопот и унижений. Так, когда с официальным визитом на Лидо приезжали магистраты для инспекции артиллерии, евреям надлежало за свой счет устроить им пышный прием. И во вторник на Масленой неделе им приходилось устраивать развлечения для синьории. Всякий раз, когда дож в своем дворце давал официальный банкет (а в XVII–XVIII веках Венеция славилась роскошью), они должны были украшать дворец коврами и гобеленами. По случаю визита зарубежного монарха или иного видного деятеля, которого принимали за государственный счет, евреи поставляли всю обстановку для дворца или апартаментов, отведенных знатным гостям. Власти считали, что евреи, торговавшие подержанными вещами, без труда достанут все, что требуется. Учитывая неизбежные амортизацию и дополнительные расходы в виде взяток мелким чиновникам, такие повинности, скорее всего, становились довольно тяжким бременем для общины.

Помимо денежных выплат в казну, евреев облагали и другими, более мелкими, обязательствами. Так, в прошлом они обязаны были ежегодно выплачивать 20 или 25 цехинов церкви Святого Иеремии, в приходе которой находилось гетто. Позже, когда выплату упразднили, они должны были предоставлять церкви все необходимое для модели Гроба Господня, которая каждый год сооружалась перед Пасхой. Во время поста они обязаны были поставлять драпировку для кафедры проповедника. Даже полиция требовала выплат. Когда вступал в должность новый Messere, или Capitano Grande (как назывался начальник сбиров, или полицейских служителей), он наносил официальный визит в гетто. На центральной площади для него ставили кресло. Заняв свое место, он обещал, что будет бдителен, чтобы обеспечить евреям «счастливое (временное) пребывание» в городе. В обмен за такое милостивое заявление к нему подходил представитель Gastaldi и с низким поклоном вручал ему кошель с 60 дукатами.

Община обеспечивала все нужды гетто и платила за все привилегии полуавтономии. Поэтому евреи сами оплачивали, например, освещение и уборку улиц, что в других кварталах осуществлялось за государственный счет. Помимо сборщиков мусора, имелись и другие должностные лица, получавшие жалованье, например секретарь общины или sagatino, то есть мясник, который проводил забой скота в соответствии с требованиями еврейских законов (Галахи). Более обременительной была обязанность содержать привратников, которые выступали в роли тюремщиков. Им платили жалованье и возмещали разовые расходы. Наконец, регулярно раздавали деньги беднякам за счет общины, не считая частной благотворительности. В конце XVIII века такие выплаты в среднем составляли 190 лир в месяц.

Огромные суммы, требуемые для покрытия многочисленных расходов, собирались благодаря внутреннему налогообложению. Право на него было официально получено в 1527 году. Платить обязаны были все от 20 до 60 лет; неплательщикам запрещалось покидать пределы гетто. В период расцвета в венецианской еврейской общине назначали нескольких tansadori, как их называли; они решали, сколько должен заплатить каждый отдельный человек. С этой целью они встречались ежедневно на два часа в течение 45 дней. Заняв должность, они клялись в соблюдении тайны перед ковчегом со свитками Торы. Если кто-либо из них разглашал результаты дискуссии, ему следовало публично попросить божественного прощения в синагоге. Каждые полгода счета просматривали и проверяли два аудитора (избираемые на срок в два с половиной года). В 1685 году ввели новшество. С тех пор каждый из tansadori в отдельности составлял реестр своей оценки имущества каждого отдельного лица. Затем выводилась средняя общая оценка; ⅕ часть от полученной суммы составляло то, что человек должен был заплатить.

Конечно, такие системы подсчетов были явно неудовлетворительными, поскольку учитывали скорее не доход человека, а его расходы. Таким образом, больше приходилось платить щедрым и меньше — расчетливым. Более того, подобные подсчеты трудно было сохранить в секрете. В тесном же гетто, обитатели которого были не только соседями, но и конкурентами, жизненно важным было соблюдение тайны. Поэтому в конце XVII века в Италии получила распространение новая система, основанная на самооценке. Каждый обитатель общины в присутствии нескольких свидетелей (как правило, раввина и секретаря) клал в сундук ту сумму, которую, по его мнению, ему следовало заплатить. Свидетели предотвращали попытки явного мошенничества. Всем, кто пытался уклониться от уплаты налога, угрожали херемом (отлучением). Система cassella, как ее называли (от cassa, то есть «сундук» для сбора взносов), была введена в Венеции в 1699 году. Вначале ее, с одобрения сената, в виде опыта ввели на два года для всех трех «народов». В других городах Италии, например в Падуе и Вероне, эта система получила почти постоянный статус. Однако в Венеции ее сочли недостаточной; и в 1710 году решено было передать вопрос в руки раввинов, которые заключали с каждым обитателем гетто отдельное соглашение. Каждый платил столько, сколько подсказывала ему совесть. Соглашение составлялось без одобрения гражданских властей, что в то время вызвало много неприятных замечаний. В 1722 году, после полувекового эксперимента, ввели другую систему, довольно близкую к оригинальной. Подсчеты снова поручили тайным аудиторам. Ранее максимальный налог, который мог налагаться на отдельного человека, ограничивался 500 дукатами, но позже сумму удвоили. Такое ограничение довольно любопытно, поскольку вступает в противоречие со всеми тогдашними тенденциями. Вплоть до середины XVIII века каждый из трех «народов» существовал автономно в финансовом отношении. В трех группах независимо собирались суммы, которые «немцы», «левантинцы» и «западники» вносили по собственным правилам — впрочем, в целом они оставались очень похожими. И только в 1726 году три группы проживавших в гетто евреев впервые договорились избегать споров. Был сделан первый шаг к слиянию.