Сесил Рот - Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции

Евреи-студенты Падуанского университета обладали одной особой привилегией: они освобождались от обязанности носить красную шляпу, призванную выделять всех евреев в толпе. Им позволялось носить черный головной убор, как остальным студентам. Но взамен на них возлагались и дополнительные обязанности. Изначально в день своего выпуска они обязаны были обильно угощать всех, кто к ним приходил; можно без труда представить, что некоторые из самых неимущих студентов-христиан старались голодать в предшествующие дни, чтобы воздать должное такому вынужденному гостеприимству. В конечном счете угощение заменили фиксированными выплатами. Кроме того, каждый еврей после выпуска должен был дать университетскому педелю 170 фунтов сладостей. Их раскладывали в 35 пакетов — по одному для каждой из 35 «наций», на которых делилось студенчество, и дополнительные порции для англо-шотландской и немецкой общин (как самых многочисленных) и для университетских слуг. Так, подсчитали, что, в то время как для обычного студента выпуск обходился в 886 лир, евреям приходилось платить не менее 1650 лир.

И все же ничто не могло оттолкнуть еврейскую молодежь от учебы. Евреи по-прежнему приезжали в Падую со всей Европы. В 1517–1619 годах дипломы Падуи получили 80 евреев; в 1619–1721 годах не менее 149. Если продолжительность обычного курса обучения составляла семь лет, в университете, судя по всему, в среднем было около 10 евреев на курсе, не считая нескольких местных уроженцев, которым позволялось изучать право. Тем временем студенты не были вовсе лишены еврейского влияния. Многие из них посещали знаменитые талмудические школы в гетто и становились раввинами одновременно с обучением в университете. Получение евреем университетского диплома становилось поводом для общего праздника среди его единоверцев; до наших дней дошли многочисленные оды, одни напечатанные, другие рукописные. В них поздравляют счастливых юношей «в тот день, когда на их головы надели корону Медицины и Философии».

Среди евреев-выпускников Падуи можно найти немало выдающихся личностей в истории XVII–XVIII веков. Тобиас Коэн или Кон — любопытный пример беспокойного еврея-студента прежних времен. Он появился на свет в Германии от родителей — выходцев из Польши, вырос во Франции, учился главным образом в Италии, стал врачом великого визиря в Константинополе и умер, уйдя на покой, в Иерусалиме. Он был типичным представителем, по словам Байрона, «племени скитальцев, народа с удрученной душою». Он стал автором знаменитого научного и медицинского руководства, озаглавленного Ma‘aseh Tobiyah (Венеция, 1708), которое неоднократно переиздавалось и впервые знакомило многих студентов из Польши с современной на тот момент наукой. Можно вспомнить и нескольких представителей семьи Кантарини (их предок обосновался в Падуе после резни в Азоло), в том числе Исаака Виту Кантарини, раввина общины и автора примечательного труда, в котором описывался мятеж 1684 года. Еще одним выпускником Падуи был Самсон Морпурго, яркий ученый, рожденный на австрийской территории в Градиске д’Изонцо, который в конце концов стал раввином в Анконе, а также несколько его родственников. Можно вспомнить Екутиэля Гордона из Вильны, который бросил занятия медициной, чтобы посвятить себя каббале под руководством Мозеса Хайима Луццатто, знаменитого падуанского мистика и отца современной поэзии на иврите. Можно вспомнить Эфраима Луццатто из Сан-Даниэле (кузена предыдущего Луццатто и сына и брата других врачей, которые обучались там же), который впоследствии стал врачом в «испанской» и «португальской» частях еврейской общины в Лондоне и был одним из самых очаровательных поэтов своего времени. Вот лишь несколько имен, выбранных произвольно из обширного списка. Для многих поколений вплоть до конца XVIII века евреи со всей Европы имели основания благословлять терпимость, которая позволяла их братьям по вере свободно изучать искусство врачевания по крайней мере в одном месте на поверхности земного шара. За это они признательны и сегодня.

В зените славы Венецианская республика состояла отнюдь не только из города-государства, чье имя носила. Венеция была столицей и центром обширной империи, которой она управляла с твердостью и мудростью почти уникальными. На многих зависимых от Венеции территориях имелись достаточно крупные еврейские общины, каждая со своей историей и обладавшая индивидуальностью. Особенно это касается греческих островов и окружающего побережья, морских территорий или Stato del Mar, «морских владений», как назывались колонии Венеции. На части из них Венецианская республика сохраняла свое владычество шесть столетий, вплоть до своего падения. Эвбея (Негропонте) и Крит

Венеция впервые стала крупной колониальной державой в 1204 году, когда, вследствие участия в пиратской экспедиции, удостоенной благородного названия Четвертого крестового похода, ее власть признали на большинстве островов греческого архипелага и расположенного поблизости побережья. К этим владениям после покупки добавился остров Крит, или королевство Кандия. На всех захваченных территориях имелись еврейские общины, которые существовали там издавна. Во многих случаях их история уходит во времена Античности. Наверное, самой крупной в тот период была община на острове Эвбея, который по-другому более живописно назывался Негропонте (букв. «Черный мост»). В 1170 году Бенжамин из Туделы нашел в столице острова, Халкиде, общину, состоявшую из 200 евреев. Скорее всего, они, как и их единоверцы на материке, занимались шелкоткачеством и окраской тканей. К тому времени как Крит достался Венеции, евреи жили там уже давно, со времен Второго храма; более того, уже в IV веке на острове родился один лжемессия. На материке, на полуострове Пелопоннес, который назывался также Морея, самой большой в венецианских владениях была община Модона, где нашли работу многие евреи-шелковщики.

После того как в Византийской империи распространилось христианство, жизнь находившихся там еврейских общин нельзя было назвать завидной. Не требовалось никаких побудительных стимулов для усиления гнета. На Эвбее евреи по-прежнему несли большую долю общих налогов. В 1304 году, когда решено было обнести стенами венецианский квартал города Халкида, до тех пор бывший открытым, все расходы легли на плечи евреев. Так возник прецедент, которому они вынуждены были следовать и позже, когда город снова укрепляли для обороны от турок. Если требовалось увеличить жалованье байло (постоянного представителя Венецианской республики), это делалось тоже за их счет. В начале XV века из Венеции на остров прислали комиссию, которая призвана была облегчить финансовое бремя островитян, но евреям комиссия облегчения не принесла. Дабы облегчить бремя соседей, налоги для евреев удвоили. Даже редкое освобождение некоторых заслуженных еврейских семей от налогообложения делалось за счет их единоверцев, которые должны были восполнить недостачу. В 1355 году на южной окраине города устроили огороженный стеной еврейский квартал. В стене имелось всего трое ворот. Евреев жестко ограничили пределами своего квартала, а в 1402 году им строго запретили владеть недвижимостью за его пределами — эту меру ввели здесь на несколько лет раньше, чем на других территориях, подвластных Венеции. Хотя, в целях поощрения иммиграции, любой обитатель города, проживший в нем десять лет, получал венецианские привилегии, евреи были лишены этого права. По унизительному средневековому обычаю, городской палач также должен был происходить из числа евреев. Впрочем, венецианская власть, пусть и суровая, считалась справедливой. Евреи предпочитали жить под непосредственным правлением венецианского байло, которому ежегодно платили почти 90 фунтов в виде налогов, а не оставаться «евреями ломбардцев», которым платили только половину этой суммы. Более того, евреи неоднократно демонстрировали свое верноподданничество. Так, например, дож Лоренцо Тьеполо (1268–1275) даровал венецианское гражданство Давиду из Негропонте. Вспоминая его выдающиеся заслуги для государства, как личные, так и имущественные, дож тепло отзывался о нем при местных властях. В 1470 году, когда, после ожесточенной борьбы, на место венецианцев пришли турки, еврейская община быстро утратила свои выдающееся положение и яркую индивидуальность.