Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

битва произошла при селе Любутске (Калужской губ.) и кончилась поражением союзников. Ольгерд, ошеломленный этою битвою, только с небольшим остатком войска убежал с поля битвы и скрылся где-то за глубокими и недоступными рвами. Оттуда он послал послов к московскому князю с предложением мира. Предложение и теперь было принято, но и на этот раз, по желанию московского князя, опять заключен был не мир, а перемирие. В силу условий этого перемирия Ольгерд снова отказался, и притом в более торжественной форме, от всякого вмешательства в дела тверские и поклялся никогда не заступаться за своего шурина. Это было в 1372 г.

Таким образом, стремление литовского князя осилить московского князя и упрочить свое влияние в Твери кончилось полною неудачею. В 1374 и затем 1375 гг. Михаил Александрович пытался было одними собственными силами одолеть московского князя, но эта попытка не удалась: он потерпел три поражения; затем, осажденный в самой Твери, вступил в переговоры с Димитрием Иоанновичем, признал себя младшим братом московского князя и стал в такое положение к нему, в каком находились остальные удельные князья, признававшие первенство московских князей; в то же время тверской князь сложил крестное целование к Ольгерду и дал клятвенное обязательство Димитрию Донскому, что в случае нападения на него литовского князя искать помощи у Димитрия Иоанновича, а в случае нападения Ольгерда на Москву – стать в ряды московского ополчения.

Борьба Ольгерда и Кейстута с крестоносцами. Кейстут как главный борец и защитник западных границ Литовского государства при Ольгерде.Мы выше уже говорили, что рыцари после неудачного похода, совершенного ими в 1345 г. вместе с множеством знатных гостей под начальством несчастного Людольфа Кенига (признанного потом за этот поход, как мы видели, сумасшедшим), изменили свой образ действий по отношению к Литве. Вместо больших походов рыцари предпринимают частые и мелкие вторжения, так называемые у летописцев ордена «рейзами». Походы эти совершались или с целию захвата известной части территории литовской, или обогащения и увода пленных, или, наконец, просто для развлечения, в виде охоты, в честь каких-нибудь приезжих знатных гостей в Пруссию, рейзы эти совершались по большей части под начальством или самого магистра ордена, или командора, или, наконец, другого какого-нибудь более опытного рыцаря. Но были и такие походы, и их очень много, которые совершались целыми толпами немецких крестоносцев, без согласия их начальников, по своей личной охоте. Последнего рода вторжения немецких охотников в литовскую территорию почасту совершались даже и тогда, когда заключено было перемирие рыцарей с литовцами. Поэтому сами рыцари считали их «воровскими» и не принимали на себя ответственности за их поступки, хотя и не препятствовали вторжениям.

Как рейзы регулярных сил крестоносцев, так и воровские походы на Литву совершались по большей части конными отрядами, но нередко и водою на лодках. Главная задача тех и других во время вторжений состояла в том, чтобы врасплох застать литовцев. Если это им удавалось, то они разбивались на мелкие отряды и при этом старались как можно более захватить сел и деревень для грабежа. Затем все захваченные села и деревни с домами и гумнами и разного рода постройками предавались пламени, а жителей частию убивали на месте, а частию уводили в плен. Но если же жители сел и деревень литовских узнавали ранее о нападении крестоносцев или воровских отрядов, то бросали свои хижины и со всем имуществом убегали в чащу лесов и болот и там скрывались. В таких случаях рыцари и воровские охотники, разрушивши покинутые жилища, употребляли приемы охоты, то есть облавы, как на диких зверей; в случае же отыскания и захвата скрывшихся литовцев пощады не было никакой: и старый, и малый, без различия пола и возраста, все предавались мечу. Одновременно с такою почти непрерывною мелкою войною тевтонские рыцари, как мы уже выше говорили, возводили многочисленные крепкие замки, стараясь при этом как можно далее вдвинуть их в литовскую территорию. В то же время рыцари всеми силами старались не дать литовцам укрепить своих границ и в случае постройки литовцами какого-нибудь замка или крепости рыцари немедленно нападали на него и разрушали. Поэтому мы видим, если где литовцы вступают в стычку с крестоносцами, то именно при этих замках и крепостях.

В течение всего княжения Ольгерда рыцари совершили на литовскую территорию более 70 походов. Но из них было только пять более или менее серьезных, именно:

I. Спустя три года после несчастного похода Людольфа Кенига преемник его Генрих Дессемер в 1348 г., собравши войско, вторгся в Трокскую область, но тут на р. Страве встречен был литовскими полками. Произошла кровопролитная битва, которая кончилась поражением литовцев, причем убит был Наримунт Гедиминович.

По сказанию орденских летописцев, в этой битве пало огромное число литовского войска: по одним известиям – 22 000, по другим – 10 000, по третьим – 18 000, а по некоторым – 40 000. Но этим орденским известиям вполне доверять нельзя, так как известно, что в этой битве участвовало всего только 800 рыцарей, следовательно, в Стравской битве такое число павших литовцев, какое обозначают писатели орденских хроник, не могло быть; тем более этому доверять нельзя, что рыцари после Стравской битвы не предпринимали новых серьезных походов. Результат этой битвы, очевидно, раздут крестоносцами с целию загладить в западной Европе то неприятное впечатление, которое произведено было неудачным походом в 1345 г. при магистре Кениге.

II. Второй значительный поход крестоносцев на литовцев был 12 лет спустя после Стравской битвы. В 1360 г. крестоносцы, под начальством магистра, вторглись в пограничные владения литовцев; но тут их встретил Ольгерд вместе с Кейстутом и своим сыном Патрикием. Битва продолжалась целый день и снова кончилась поражением литовских князей. В этой битве со стороны литовцев более всех выказал мужества Кейстут. Он, по рассказу одного летописца, увидавши своих солдат, обратившихся в бегство, вследствие сильного напора немцев, стал на дороге, с целию остановить бегущих, но тут был сбит с лошади и упал на землю; рыцари, заметивши это, бросились на трокского князя; на выручку явился было сын Патрикий, но и тот был сбит с лошади и был окружен немцами. Тут произошла страшная свалка, впрочем, сын успел вскочить на ноги, отбиться и бежать, но отец попал в плен. Скованный по рукам и ногам,

13 марта Кейстут привезен был в Пруссию, в столичный город Мариенбург и заключен в темницу. День и ночь стерегла его сильная стража, чтобы он не ушел. К нему решительно никого не впускали, исключая одного служителя по имени Альф. Этот служитель был любимец магистра и в то же время оказался по происхождению литвин. Он еще в молодости взят был в плен крестоносцами и крещен. Видя пред собою знаменитого народного вождя и слыша звуки родного языка, Альф вспомнил о покинутом отечестве, решился освободить пленника и вместе с ним бежать. В той комнате, где содержался под крепким запором Кейстут, в стене, обращенной к крепостному рву, находилось заложенное кирпичом окно, завешенное ковром. Альф посоветовал князю пробить это окно и для этой цели принес ему железную кирку. Восемь месяцев Кейстут трудился. Прибирая комнату по утрам, когда рыцари были в обедне, Альф незаметным образом выносил щебень. 16 ноября отверстие было готово. В полночь Кейстут по веревке спустился в ров, где уже ждал его Альф. Оба они переоделись рыцарями в белые плащи с черными крестами, опирающимися на меч, сели на коней, которых Альф взял из конюшни великого магистра, и быстро понеслись, под покровом темной ночи, в Мазовию, князь которой, Януш, был женат на дочери Кейстута Дануте. Пять дней ехали беглецы; на дороге им попадались рыцари, которые приветствовали их по рыцарскому обычаю; но никто не узнал этих путешественников. Из Мазовии литовский князь возвратил магистру взятых коней. Выслана была погоня, но она не нагнала Кейстута, который скоро прибыл в свой трокский замок, откуда послал письмо магистру, в котором в самых изысканных словах и выражениях благодарил его за прекрасную пищу и помещение, присовокупляя, что если милосердые боги помогут ему поймать самого магистра или кого-нибудь из орденских сановников, то он, Кейстут, так же будет хорошо содержать пленника, как и его содержали в ордене, только покрепче стены будут и понадежнее слуги.