Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Дела тверские.Мы уже видели, при изложении княжения Ольгерда, что влияние на дела тверские в то время приобрела Москва. По смерти Ольгерда тверские князья колеблются между Москвою и Литвою и выбирают, с кем выгоднее иметь дело. По кончине шурина Ольгердова Михаила Александровича, последовавшей в 1399 г., осталось четыре сына его: Иван, женатый на сестре Витовта, Василий, Борис и Феодор. Отцовский стол занял Иван. Братья недолго жили в согласии: скоро между ними началась ссора, пользуясь которою московский князь еще более утвердил свое влияние в Твери. Но по смерти Василия Димитриевича, а вслед за тем, два года спустя, и Ивана Михайловича, когда на московском престоле сел внук Витовта Василий Васильевич, а на тверском престоле внук Ивана Михайловича (следовательно, родственник Витовта – внук по сестре), литовское влияние в Тверском княжестве приобрело перевес пред московским. В 1427 г. Борис Александрович (сын Александра Ивановича, внук Витовта) заключил договор с литовским князем, по которому признал себя его подручником. Но и зависимость Твери от Литвы, как и Рязани, продолжалась недолго: она тоже кончилась со смертью Витовта. Правда, тверские князья и после этого долго колебались между Москвою и Литвою, пока первая окончательно не поглотила Тверского княжества.

После признания Москвою, Рязанью и Тверью покровительства и даже некоторого подчинения литовскому князю последний достиг апогея своего величия и ему не было равного во всей восточной Европе. Внутри Литовского государства уже давно не существовало удельной системы: братья и родственники Витовта и другие удельные князья большею частию сошли в могилу, а оставшиеся в живых были им усмирены и придавлены. Самым опасным и сильным удельным князем в Литве прежде был Свидригайло, но и тот теперь, после бегства из заключения и потом получения от Витовта Брянска в Северской земле, сидел тихо и спокойно, выжидая лучшего времени. Относительно внутренней деятельности Витовта, особенно по установлению единодержавия, нужно сказать, что он сумел во время своего правления сдержать разнородные элементы, населяющие его государство, в пределах повиновения и достигнуть неограниченной власти; этим, конечно, он устранил на время опасность окончательного распадения Литовского государства. Но в то же время нельзя также не заметить, что Витовт почти ничего не сделал для упрочения самобытности Литовского государства и был, как мы уже говорили, одним из главных лиц, способствовавших быстрому разложению и политической смерти Литвы.

Попытка Витовта отделить Литовское государство от Польши. Съезд в Луцке. Смерть Витовта.На Городельском сейме, как мы видели, положено было: что в случае смерти Витовта бездетным Литовское государство переходит к Ягайле, а в случае смерти Ягайлы бездетным Польша переходит к Витовту. Но вот наступила вторая четверть XV в., литовскому князю было около 80 лет, детей у него действительно не было, тогда как у Ягайлы, которому в это время было далеко за 70 лет, уже было два сына от четвертой супруги Софии (родом русской, но принявшей католичество), и третьим ребенком она была беременна; значит, Литовское государство по смерти Витовта должно было перейти или к Ягайле, если он переживет Витовта, или же к одному из сыновей его. И вот Витовт, к концу жизни своей, вдруг стал хлопотать об отделении Литовского государства от Польши, и притом стал хлопотать явно и с такою энергиею, какой он не проявлял никогда раньше относительно этого дела [150]. Прежде всего Витовт решился устранить детей Ягайлы от права на польско-литовский престол; с этою целию он в 1427 г., на новом Городельском сейме, весьма искусным образом возбудил в 70-летнем старце Ягайле подозрение насчет верности своей жены Софии, что подало повод к скандальным сценам: многих молодых рыцарей арестовали по подозрению в тайных связях с королевою, некоторых из ее фрейлин отвезли в Литву и подвергли пыткам, но не добились показаний, обвиняющих королеву. Дело продолжалось более года и кончилось только тогда, когда сама королева пред королем и вельможами принесла так называемую очистительную клятву в своей невинности; после этого супружеское согласие восстановилось: король помирился с своею женою, которая скоро подарила ему и третьего сына, названного при крещении Казимиром.

Когда Витовту посредством интриг не удалось устранить детей Ягайлы от права на литовский престол, то очень может быть, что он больше и не приискивал бы средств для отделения своего государства от Польши, если бы не нашлось человека, который снова подвинул его на это дело и притом в высшей степени заманчивым для старческого самолюбия 80-летнего Витовта подарком, именно: предложением ему королевской короны. Человек этот был германский император Сигизмунд. Предлагая Витовту королевский венец и побуждая его к отделению от Польши, германский император имел в виду свои личные выгоды. В это время Сигизмунд вел войну с чехами (гуситами) и турками, а так как он не мог собственными силами одолеть ни тех ни других, то обратился за помощью к польскому королю Ягайле; когда же тот отказал ему в помощи и при этом заявил еще, что без совета с Витовтом он ничего угодного для Сигизмунда не может сделать, то император и порешил сначала сблизиться с Витовтом и для обеспечения успеха в этом деле предложить ему корону. Старик с жаром ухватился за это предложение: ему сильно хотелось украсить свою седую голову королевским венцом. По этому поводу начались частые пересылки между Сигизмундом и Витовтом и, наконец, порешили съехаться в Луцке, куда приглашены были Ягайло, московский князь и много других князей. Этот знаменитый съезд был в 1429 г. Ягайло приехал в сопровождении блестящей свиты. Во главе этой свиты стояли архиепископ гнезненский Стрембец и епископ краковский Збигнев Олесницкий [151]. Сюда прибыли также внук Витовта Василий Васильевич, князь Московский, в сопровождении митрополита Фотия, и князья Тверской и Рязанский. Тут были хан Перекопской Орды, магистры тевтонский и ливонский, папский легат и византийский посол. Было тут еще много удельных князей и бояр, подчиненных Витовту. 22 января прибыл в Луцк и германский император Сигизмунд. Он встречен был за городом всеми приехавшими гостями и представителями разных религий. По свидетельству летописцев, в Луцке собралось гостей до 15 000 человек. Съезд этот продолжался 7 недель и стоил Витовту больших расходов. Говорят, что на продовольствие гостей каждую неделю выходило 700 бочек меду, кроме разного рода вин, 700 яловиц, 700 баранов и вепрей, по 60 зубров и по 100 лосей, а разной мелкой дичи столько, что и сосчитать трудно было.

Главные вопросы, поднятые при совещании на этом съезде, были следующие два: а) о примирении и соединении двух церквей – православной и католической, для общего действия против турок, с целию оказать помощь византийскому императору, и б) о принятии Витовтом королевской короны. По поводу первого вопроса Сигизмунд, между прочим, сказал: «Я понуждаю папу, чтобы он созвал собор для примирения с гуситами (в это время, как мы уже заметили выше, шла у Сигизмунда война с гуситами) и преобразования церкви; сам отправлюсь туда, если только он согласится созвать собор, если же не согласится, то созову собор собственною властию. Не должно пренебрегать также и соединением с греками, потому что они исповедуют одну с нами веру, отличаясь от нас только бородами да тем, что священники у них женатые. Но этого, однако, не должно им ставить в упрек, потому что греческие священники довольствуются одною женою, а латинские держат их по десяти и больше». Эти слова сильно не понравились полякам, а потому они под разными предлогами отклонили поход против турок, который предполагался.