Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Это было единственное ратное дело при Казимире Ягелловиче с Москвою: в 1449 г. Казимир и Василий заключили мир, причем оба они дали друг другу клятву быть в вечной дружбе и иметь общих врагов и друзей, а в случае смерти кого-нибудь одного из них оставшийся в живых обязан заботиться о семействе умершего.

Но договор этот плохо исполнялся Казимиром Ягелловичем: так, в 1458 г. он принял к себе бежавших из пределов Московского государства врагов Василия Васильевича Темного, именно: сына Шемяки – Ивана Димитриевича, которому дал в управление Новгород-Северск и Рыльск, и Ивана Андреевича Можайского, главного помощника Шемяки в борьбе с московским князем. Последний получил Стародуб, Брянск и Гомель. Но, впрочем, этот поступок Казимира остался без последствий.

27 марта 1462 г. Василий Васильевич Темный сошел в могилу. На московский престол вступил сын его Иоанн Васильевич. В Польше и Литве по-прежнему оставался правителем Казимир Ягеллович. Последний был современником Иоанна Васильевича ровно 30 лет, период времени, очевидно, большой. Каковы же у них были отношения?

Вступление на московский престол Иоанна Васильевича III и его отношение к литовскому князю Казимиру Ягелловичу.«Иоанн Васильевич, – говорит Костомаров, – был человек холодный, рассудительный, неутомимый в преследовании избранной цели, скрытный и чрезвычайно осторожный; во всех его действиях видна последовательность и даже медлительность; он никогда не увлекался, зато поступал решительно, когда видел, что дело созрело до того, что успех несомненен. Забирание земель и возможно прочное соединение их с Московским государством было заветною целию всей его политической деятельности; следуя в этом деле за своими прародителями, он превзошел всех их и оставил пример подражания потомкам на долгие времена. Рядом с расширением государства Иоанн Васильевич дал сему последнему строго-самодержавный строй и личность монарха сделал единственным двигателем всех сил государственных» [181].

Ясно, что Казимиру Ягелловичу с таким соседом, каков был Иоанн Васильевич, трудно было иметь открыто какое-нибудь серьезное дело, которое бы клонилось к ущербу Московского государства, а к выгоде Польско-Литовского, и, как кажется, сам Казимир Ягеллович, несмотря на слабость ума, сознавал это: по крайней мере, из источников мы не видим, чтобы он хотя бы раз выступил против московского князя слишком явно и энергично. А между тем было два случая, пользуясь которыми польский король мог бы наделать много хлопот Иоанну Васильевичу и, пожалуй, надолго приостановить собирание Руси.

Первый случай представлялся Казимиру Ягелловичу в то время, когда Новгород Великий, опасаясь потери своей самостоятельности, обратился к нему за помощью против московского князя, причем обещался вступить в подданство его. Но Казимир упустил этот случай, дал возможность Иоанну Васильевичу сокрушить Новгород Великий и этим еще более возвысить свою силу и свое обаяние не только на Руси, но даже и в Литовском государстве. Подробности новгородского дела, между прочим, таковы.

В конце первой половины XV в. и в начале второй ясно было, что Новгород Великий, вследствие своих внутренних неурядиц, доживал свое политическое существование. Уже в продолжение последних полтораста лет он, как мы видели, метался, так сказать, из стороны в сторону: то подчинялся он Литве, то Москве. После Витовта литовские князья мало обращали внимания на Новгород, как, впрочем, и на остальную удельно-вечевую Русь: внутренние беспорядки, как результат политической унии с Польшею, поглощали все их внимание. А между тем московские князья зорко следили за тем, что делалось в Новгороде, и в случае враждебных действий против Москвы налагали на него свою тяжелую руку. Так, в 1441 г. Василий Васильевич за прием Новгородом врагов Москвы (Василия Косого и Димитрия Шемяки) совершил поход на него и взял контрибуцию в 8000 рублей; а потом в 1456 г. он снова ходил на Новгород, когда тамошние бояре вздумали было присвоить себе некоторые московские земли, и опять взял с него 8500 рублей, кроме того заставил новгородцев писать свои грамоты не от веча, как прежде было, а от его, московского князя, имени.

Последний поход московского князя так напугал новгородцев, что они решились искать защиты у польского короля Казимира Ягелловича. С этою целию в 1457 г. в Краков посланы были новгородские послы. Начались переговоры, во время которых, между прочим, умер Василий Васильевич, и московский престол занял сын его Иоанн Васильевич. Переговоры эти тянулись 10 лет, тянулись вяло и неэнергично. Наконец уже в 1469 г. они кончились подписанием формального акта, в силу которого польский король обещался защищать новгородцев от московского князя, а новгородцы, в благодарность за сие, дали слово поступить к нему в подданство. Но при этом они выговорили себе: а) чтобы в Новгороде наместником короля всегда был человек православный; б) чтобы никого в Новгородской земле не принуждать к принятию католичества; в) чтобы во всей Новгородской земле не было ни одного костела, и г) наконец, чтобы новгородцам не препятствовали в посвящении своего епископа где им вздумается [182].

После заключения вышеозначенного договора, в 1470 г. Казимир Ягеллович послал в Новгород своим наместником Михаила Олельковича, правнука Ольгерда, того самого, который впоследствии, как уже говорили выше, казнен был в Киеве пред воротами Литовского замка [183].

Между тем о всем, что произошло в Новгороде, скоро стало известно московскому князю Иоанну Васильевичу, который, не торопясь, обдуманно, рассчитывая каждый шаг, приступил к решительным действиям; в 1471 г., в начале лета, он напал на Новгород, овладел им и затем стеснил его вольность еще более, чем отец, так что город этот сделался почти пригородным Москвы. После этого новгородцы обратились было за помощью к Казимиру Ягелловичу, но тот отказал и самый договор порвал.

Вслед за новгородским делом Казимир Ягеллович по своей нерешительности снова упустил случай, когда бы он мог нанести московскому князю большой вред: так, в 1480 г., как известно, Иоанн Васильевич задумал свергнуть татарское иго; вследствие этого хан Золотой Орды Ахмат двинулся на московского князя, причем звал к себе на помощь и Казимира Ягелловича; тот согласился; но потом так долго и медленно собирался, что дал возможность напасть на южные пределы Литовского государства другу московского князя крымскому хану Менгли-Гирею, а это заставило польского короля отказаться от союза с Ахматом.

После двух вышеозначенных неудачных попыток Казимира Ягелловича повредить Иоанну Васильевичу вражда между ними продолжалась по-прежнему, хотя открытой войны и теперь не было. Вражда эта между польским королем и московским князем происходила то по поводу перехода на службу к Иоанну Васильевичу некоторых литовских бояр, то по поводу ссор мелких московско-русских князей с польско-литовскими, то, наконец, по поводу пограничных разбоев. Неприязненные отношения эти сопровождались обоюдными жалобами и дипломатическою перепискою. Большею частию, впрочем, Казимир Ягеллович жаловался на Иоанна Васильевича и посылал к нему дипломатические ноты. Но на все это московский князь ответил резким отказом и ни одной его просьбы не исполнил. Особенно замечателен был ответ Иоанна Васильевича на одну из жалоб Казимира по поводу перехода в Москву на службу Одоевского, Воротынского и других князей, бывших подданных Казимира: «Перешедшие князья, – между прочим писал в своем ответе Иоанн, – служили моим прародителям и теперь только вернулись на службу к своему законному государю». Этим ответом московский князь ясно дал понять Казимиру и польским панам, что все удельные русские князья, живущие в Литовском государстве, есть истинные подданные московских князей, а потому рано или поздно они должны будут тем или иным путем перейти к законным владетелям, то есть московским князьям.