Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

Прибытие литовских послов на сейм произвело между сеймовыми членами всеобщую радость. По этому случаю устроено было несколько пиров. Затем приступлено было к выработке общих положений, на которых бы Литва и Польша соединились между собою. После обычных споров постановлено: а) Литва и Польша соединяются между собою под скипетром одного короля на вечные времена; б) для обоих государств король избирается на общем сейме; в) дворяне польские и литовские католического исповедания пользуются одинаковыми правами и привилегиями; г) законы и уставы для обоих государств будут общие, за исключением судебных. Таким образом, мы видим, что Литва и Польша еще раз соединяются между собою в одно политическое тело и это соединение, по примеру прошлых лет, скрепляется клятвою и подписью официального акта [190].

В заключение Петроковский сейм единогласно провозгласил литовского князя Александра Казимировича и королем Польши.

Но как на Виленском сейме 1401 г. и Городельском 1413 г., так и на этом Петроковском сейме представителей православно-русского населения не было; были одни только католики.

20 ноября того же года Александр Казимирович, в сопровождении 1400 вооруженных всадников, прибыл в Краков; 25 ноября он принес присягу на соблюдение статей, ограничивающих права короля (Pacta Conventa), и выдал новую привилегию (мельницкую) сенату, по которой вся высшая власть в государстве предоставлялась сему последнему; 12 декабря короновался; но жена его, несмотря на просьбы мужа, этой чести не была удостоена; но взамен того ей выстроили православную церковь в самом замке.

Между тем в Москве ждали от Александра Казимировича больших послов, как положено было. Но зять Иоанна III, получивши польскую корону, решился продолжать борьбу с тестем, о чем и дал знать сему последнему. Московский князь пришел в страшное негодование и порешил наказать вероломного зятя самым жестоким образом. Но на этот раз Александр Казимирович нашел себе двух союзников: хана Золотой Орды Ших-Ахмата и ливонского магистра Вальтера фон Плетенберга.

Ших-Ахмат первый выступил было против московского князя, но недалеко от Киева на него напал прежний друг Иоанна III крымский хан Менгли-Гирей и разбил наголову. Ахмат, преследуемый Гиреем, бросился было спасаться в самый Киев к полякам, как своим союзникам, но те, подозревая его в какой-то измене, арестовали и под конвоем отправили в Радом, где в это время происходил сейм. Тут он, говорят, явившись в оковах на заседание, торжественно назвал поляков вероломщиками, изменниками и послал на их головы проклятие; за эти слова Ахмат заключен был на вечные времена в ковенскую крепость, где и умер.

Не принес Александру Казимировичу пользы и другой его союзник – магистр Ливонского ордена Плетенберг. Между рыцарями и Иоанном III началась война в Псковской области. Правда, на первых порах орден имел успех, но потом счастье ему изменило: в 1502 г., в конце лета, русский воевода Оболенский под г. Гельмендом, на р. Великой, нанес страшное поражение немцам. По словам псковского летописца, русские гнались за убегавшими рыцарями 10 верст и «секли их не саблями светлыми, а как свиней кололи шестоперами». А спустя немного времени после Гельмендомской битвы русские на берегах озера Смолен нанесли немцам новое поражение. Ясно было, что орден не в состоянии более бороться с Москвою, а потому вступил в переговоры, которые кончились тем, что орден обязался платить дань Иоанну III.

Между тем как Иоанн Васильевич вел борьбу с орденом, союзники его Менгли-Гирей и молдавский господарь Стефан, с которым московский князь уже успел помириться, громили Польшу с юга: крымский хан опустошил ее до Сандомира, а Стефан отвоевал и присоединил к своим владениям все Понизье.

Теперь король польский очутился в положении гораздо худшем, чем после битв Ведрошской и Мстиславской. По совету духовенства и панов он обратился к папе Александру VI Борджиа с просьбою помирить его с тестем; в то же время и магистр Ливонского ордена написал папе письмо и просил его за короля. В своем письме Плетенберг между прочим прибавил: «Если ваше святейшество не поможете польскому королю, то святая католическая вера в Польше и Литве погибнет от схизматиков». Папа внял просьбам и решился ходатайствовать за Александра Казимировича пред Иоанном III.

В конце 1502 г. Александр Борджиа прислал чрез венгерского посла московскому князю грамоту, в которой просил Иоанна III прекратить борьбу с польским королем и помириться с ним. В этой грамоте, между прочим, папа выставил и причину, побудившую его взять на себя труд ходатайства за Александра Казимировича, именно: так как в сие время турки, нападая на владения европейцев, уводили многих христиан в плен, то, по словам папы, всем государям необходимо жить в мире и согласии, чтобы общими силами отражать врагов Креста Господня, а тем более, прибавляет он, следует дружиться между собою московскому князю и польскому королю, и как родственникам, и как ближайшим соседям Турции.

Иоанн Васильевич, прочитавши эту грамоту, сказал: «Мы с Божиего милостью всегда стояли и будем стоять вперед против поганых и просим Бога, чтобы христианские руки были высоко над ними. А если у нас с зятем война, то не я причиною, а зять и его брат Владислав. Они должны хорошо знать, как и сам папа должен знать, что под Литвою много нашей отчины находится и нам нужно ее взять. Отчина Александра и Владислава собственная Литва». Но в заключение он все-таки согласился помириться с зятем и просил прислать больших послов.

В начале 1503 г. большие послы прибыли в Москву. В числе этих послов находился особый посол от Елены Иоанновны, который привез московскому князю письмо от дочери [191].

25 марта, то есть в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, заключено было перемирие на шесть лет. Польские послы просили было заключить вечный мир, но Иоанн Васильевич не согласился; ясное дело, что московский князь думал опять начать войну с зятем. В силу этого перемирия за Иоанном III оставался его новый титул, по которому он признавался государем всея Руси, значит, и литовской. Затем польский король обязался не трогать земель московских, новгородских, псковских, рязанских, пронских и кроме того уступал тестю следующие города: Чернигов, Стародуб, Путивль, Рыльск, Новгород-Северск, Гомель, Любеч, Почеп, Брянск, Мценск, Серпейск, Мосальск, Белый, Торопец и другие, числом всех 19. Правда, некоторые из поименованных городов и волостей Иоанн Васильевич по договору должен был бы впоследствии возвратить зятю, но он не возвратил: год спустя зять прислал было послов в Москву напомнить тестю об этом, но тесть не только выпроводил их обратно в Польшу ни с чем, но при этом велел передать королю, что за Литвою еще находятся Смоленск, Киев и многие другие русские города, которые в свое время нужно будет вернуть к Москве.