Жюль Верн - Великолепная Ориноко; Россказни Жана-Мари Кабидулена

Уровень воды в этой части Ориноко был еще недостаточно высок

Глядя на знакомые картины, молодая женщина и ее муж вспоминали недавно пережитые тревоги и опасности…

Вот ранчо капитана Баре. Здесь, если бы Жак не нашел этот чудодейственный колорадито, Жанна погибла бы от приступа смертельной лихорадки.

А вот холм Гуарако, где во время переправы электрические угри напали на стадо быков.

В Данако они остановились на один день, и Жак Эллок представил свою жену господину Мануэлю Асомпсьону. Каково же было удивление этих славных людей, когда в молодой женщине они узнали племянника сержанта Марсьяля Жана!

Наконец четвертого января «Гальинета» и «Мориче» подошли к причалу Сан-Фернандо-де-Атабапо. Три месяца назад Жак Эллок и его спутники расстались тут с господином Мигелем и его коллегами. Вряд ли они все еще находились здесь. Подробно изучив проблему Ориноко — Атабапо — Гуавьяре, они должны были вернуться в Сьюдад-Боливар.

Наши путешественники разместились в хижине, где раньше жил сержант Марсьяль. В тот же день они нанесли визит губернатору, который с удовольствием выслушал их рассказ о событиях в Санта-Хуане и выразил огромное удовлетворение при известии об уничтожении банды Альфаниса.

Что же касается господина Мигеля, господина Фелипе и господина Баринаса, то — не удивляйтесь — они все еще были тут и все еще не могли разрешить спор, заставивший их покинуть Сьюдад-Боливар.

В тот же вечер пассажиры «Гальинеты» и «Мориче» нанесли визит пассажирам «Марипаре». С какой радостью господин Мигель и его друзья встретили своих недавних попутчиков! И каково же было их недоумение, если не сказать — остолбенение, когда они увидели Жана… их дорогого Жана… в женском платье под руку с Жаком Эллоком!

— Не могли бы вы объяснить, почему он в женской одежде? — спросил господин Баринас.

— Потому что это моя жена, — ответил Жак Эллок.

— Жан де Кермор — ваша жена?! — вытаращив от удивления глаза, воскликнул господин Фелипе.

— Нет… мадемуазель де Кермор.

— Как… мадемуазель де Кермор? — удивился в свою очередь господин Мигель.

— Сестра Жана! — смеясь, пояснил Жермен Патерн. — Посмотрите, как они похожи!

Наконец разобрались. Господин Мигель и его коллеги от всей души поздравили молодых супругов и вместе с ними порадовались, что госпожа Жак Эллок нашла своего отца полковника де Кермора, ставшего миссионером Санта-Хуаны.

— А как Ориноко? — спросил Жермен Патерн. — По-прежнему на своем месте?

— По-прежнему, — ответил господин Мигель.

— Так, стало быть, это ее воды несли нас к подножию Серра-Паримы?

При этом вопросе лица господина Баринаса и господина Фелипе помрачнели, в глазах засверкали молнии, а господин Мигель безнадежно покачал головой. Поборник Атабапо и поборник Гуавьяре заспорили с тем же жаром, что и три месяца назад. Нет, они никогда не уступят друг другу, никогда не договорятся. Скорее уж они согласятся с точкой зрения господина Мигеля и признают, что Ориноко — это Ориноко!

— Отвечайте, сударь, — воскликнул господин Баринас, — осмелитесь ли вы отрицать, что Гуавьяре не раз фигурировала под названием Западной Ориноко в трудах по-настоящему компетентных географов…

— Таких же компетентных, как вы, сударь, — парировал господин Фелипе.

С первых же слов противники пришли в крайний азарт. Эта дискуссия возобновлялась каждый день на рассвете и длилась до заката. И если спорщики до сих пор еще не исчерпали свои аргументы, то, видимо, потому, что они были неисчерпаемы.

— Река, рождающаяся в горах Сума-Пас к востоку от верховьев Магдалены на территории Колумбии, — это вам не речушка, берущая свои истоки неизвестно где.

— Что значит неизвестно где, сударь? — едко возразил господин Фелипе. — Вы имеете дерзость употреблять подобное выражение, когда речь идет об Атабапо, которая спускается с льяносов, орошаемых Риу-Негру, осуществляющей связь с бассейном Амазонки?

— Но вода в Атабапо черная, она даже не смешивается с водами Ориноко.

— А воды вашей Гуавьяре желто-белые, и в нескольких километрах ниже Сан-Фернандо вы их уже не сможете различить!

— Но в Гуавьяре кайманы водятся в таком же количестве, как и в Ориноко, тогда как в вашей Атабапо можно встретить только ни на что не годных рыбешек, хилых и черных, как она сама.

— Отправьте суда по вашей Атабапо, господин Фелипе, и посмотрите, далеко ли они уйдут, если, конечно, не тащить их волоком, а вверх по Гуавьяре они пройдут тысячу километров до слияния с Арьяри… и даже дальше!

— Хоть и волоком, господин Баринас, но мы осуществляем гидрографическую связь между бассейном Амазонки и Венесуэльской Республикой.

— А мы — между Венесуэлой и Колумбией!

— Ну а разве у вас нет для этого Апуре?

— А у вас Касикьяре?

— На вашей Гуавьяре нет ничего, кроме черепах…

— А на вашей Атабапо — ничего, кроме комаров.

— В конце концов, Гуавьяре впадает в Атабапо, это все знают.

— Нет, это Атабапо впадает в Гуавьяре, что известно любому грамотному человеку… ее сток превышает три тысячи двести кубических метров…

— «И как Дунай, она течет с запада на восток» [136] Строка из стихотворения французского поэта-романтика Виктора Гюго (1802–1885) «Разгневанный Дунай», вошедшего в поэтический сборник «Восточные мотивы» (1829). , — процитировал Жермен Патерн строку из «Восточных мотивов».

Еще один аргумент в пользу Гуавьяре, которым господин Баринас не преминет воспользоваться в следующий раз.

Господин Мигель, улыбаясь, слушал перепалку своих коллег, а 2500-километровая Ориноко по-прежнему несла свои воды от Серра-Паримы до Атлантического океана, куда она впадает, разветвляясь на пятьдесят рукавов.

Тем временем приготовления к отъезду шли своим чередом, и к девятому января ремонтные работы были закончены, запасы пополнены, пироги готовы к отплытию.

Жак и Жанна Эллок написали письмо отцу, не забыв, конечно, сержанта Марсьяля и Гомо. Это полное любви и признательности письмо будет доставлено торговцами, которые обычно прибывают в Санта-Хуану в начале дождливого сезона.

Накануне отъезда все были приглашены к губернатору. Господин Фелипе и господин Баринас не возобновляли своих гидрографических дискуссий, но не потому, что исчерпали аргументы, а потому, что на этот вечер они согласились заключить перемирие.

— Так, стало быть, господин Мигель, «Марипаре» не составит компанию «Гальинете» и «Мориче»? — спросила Жанна.

— Похоже, что нет, сударыня, — ответил господин Мигель, смирившийся с необходимостью продлить свое пребывание в месте слияния Атабапо и Гуавьяре.