Луи Буссенар - Избранные произведения. II том

Сорвиголова так и затрясся от неудержимого смеха. А обрадованный Фанфан воскликнул:

— Ну, если больной хохочет, значит, наполовину уже здоров. Да, хозяин, это я! Ты жив, я свободен. Мы счастливы!.. Пойду умоюсь. Потом обнимемся и поболтаем.

— Нет, Фанфан, нет! Постой, расскажи только, как удалось тебе выбраться оттуда?

— Ты же сказал мне: «Выкручивайся», — вот я и выкрутился… Когда уланы подошли, чтобы подцепить нас на пики, я пробрался к углю и вывалялся в нем с головы до пяток. Потом навел косметику превосходной черной краской из колесной мази и стал негром, настоящим негром наичудеснейшего черного цвета. Англичанишки приняли меня за кафра [1954] Кафры — наименование, данное бурами коренным жителям Южной Африки — народам банту. и величали не иначе, как «боем» [1955] Бой — здесь: обращение к слуге, принятое в английских колониях. . А невеселое, скажу тебе, занятие — быть здесь кафром или боем. Англичане, едва увидев меня, тут же влепили несколько здоровенных пинков сапожищами по задку моей кареты, приговаривая: «Пошел прочь, мошенник!» Я, разумеется, не заставил их повторять напутствие и помчался в бурский лагерь. Там меня дубасили за черную кожу. А здесь тоже побили да еще наврали, что ты умер. Но, как видишь, я решил сам убедиться в этом. Теперь я с тобой. Ты, слава Богу, жив… Молчи, тебе нельзя говорить… Я счастлив! Бегу мыться. Потом вернусь и буду ухаживать за тобой, как родной брат.

Выздоровление. — Тягостное бездействие. — Снова в строю. — Луис Бота. — Сражение на Спионскопе. — Наступление буров. — Сокрушительный огонь. — Плен. — Смерть генерала Вуда. — Горе капитана Сорвиголовы. — Последняя воля. — Патрик Леннокс. — Возвращение под Кимберли.

Современная «пулька», как, по свойственной ему склонности к деликатному обращению, называл ее доктор Тромп, и на этот раз оказалась «гуманной». Выздоровление Жана Грандье шло с поразительной быстротой. Этому немало способствовали, кроме неустанного внимания врача и ухода преданного Фанфана, крепкий организм и присущая нашему герою неугасимая жажда жизни. Не обошлось, конечно, и без асептики [1956] Асептика — метод профилактики проникновения микробов в рану. .

— Видите ли, дорогой мой, — внушал своему пациенту медик, — без асептики нет и не может быть настоящей хирургии. Вас здорово поддели… Случись это лет двадцать назад, вы через два-три дня умерли бы от такой раны. А теперь от этого не умирают. Я хотел бы даже заполучить вас с обоими пробитыми легкими, насквозь пробуравленной печенкой и пусть даже с дыркой в желудке…

— О, вы слишком добры ко мне, доктор! — стараясь сохранить серьезность, отвечал Сорвиголова. — Благодарю вас и в следующий раз непременно постараюсь устроить так, чтобы меня привезли к вам изрешеченным, как шумовка.

— И увидите тогда, что процесс выздоровления не станет от этого ни более длительным, ни более трудным.

— Итак, доктор, до следующего раза!

Этот разговор происходил спустя восемь дней после ранения Жана.

Фанфан, отмытый добела, покидал своего друга только для того, чтобы побегать по лагерю и собрать для него свежие новости.

Под Ледисмитом продолжали драться. На фронт то и дело отправлялись партии подлечившихся раненых. С нетерпением ожидал своей очереди и Сорвиголова.

В конце второй недели он уже отлично ходил, проявлял волчий аппетит и во что бы то ни стало хотел вернуться в строй. Однако доктор Тромп настоял, чтобы Жан пробыл в госпитале еще неделю. И все эти дни Сорвиголова сгорал от нетерпения ринуться в битву.

Битва действительно произошла. Жестокая битва! Она прославилась бесстрашным наступлением буров и вошла в историю под названием «сражение на Спионскопе» [1957] Сражение на Спионскопе произошло 24 января 1900 года. .

«Коп» — это на языке буров более или менее крутой холм, подъем на который не представляет, однако, больших трудностей. Полевые укрепления, траншеи, нагромождения скал и засеки превращали один из «копов», Спионскоп, в важный оборонительный пункт, возвышавшийся над долиной Вентера, левого притока Тугелы, и повернутый к английским позициям тремя валами или, вернее, тремя контрэскарпами [1958] Контрэскарп — крутая внешняя стена крепостного вала. .

Англичане сильно преувеличивали стратегическое значение Спионскопа, буры же недооценивали его, — возможно, потому, что в их руках были высоты, господствовавшие над этим холмом. Но, какова бы ни была причина, бюргеры плохо охраняли свои позиции на Спионскопе. Настолько плохо, что однажды ночью англичанам удалось выбить оттуда весь бурский гарнизон, состоявший из ста пятидесяти человек. А заняв холм, они затрубили победу, искренне убежденные, что овладели ключом от Ледисмита. Телеграф немедленно разнес эту весть по всей Европе, а падкая до сенсаций британская печать преувеличила и раздула ее до размеров события огромной важности. Словом, известие о взятии бурских позиций на Спионскопе вызвало в Англии один из тех взрывов энтузиазма, которые превращают великую нацию в посмешище всего мира. Ведь, по существу, то была простая военная операция, стычка на аванпостах, хотя в результате ее, как это часто бывает на войне, вскоре завязалось действительно большое сражение. И на другой же день англичанам пришлось запеть совсем иную песню.

Жубер понял, какой стратегический и моральный ущерб нанесла бурам эта потеря, и приказал молодому, тридцатипятилетнему генералу Луису Бота [1959] Бота Луис (1862–1919) — бурский генерал, командующий трансваальскими войсками (1900–1902), первый премьер-министр Южно-Африканского Союза (1910–1919). , по праву слывшему выдающимся полководцем, во что бы то ни стало отобрать у англичан позиции на Спионскопе.

Бота — энергичный человек, прекрасный знаток маневренной войны, умевший быстро принимать решение и неуклонно претворять его в жизнь, уже четыре дня успешно бился под Колензо, где его противником выступал генерал Уоррен [1960] Уоррен Чарлз — генерал-лейтенант, командовавший 5-й пехотной британской дивизией, направленной в Южную Африку. .

Сорвиголова еще накануне сражения вступил в отряд генерала Бота, которому горячо рекомендовал нашего героя сам Жубер. В виде единственной награды за свой подвиг командир молокососов выпросил у старого генерала позволение идти в бой в первых рядах. И, вспомнив о происхождении Жана Грандье, тот произнес, пожимая ему руку:

— Я тем более горжусь таким храбрым и преданным нашему делу солдатом, как вы, что и в моих жилах течет французская кровь.

Бота тепло встретил отважного посланца Кронье и доверил ему командование небольшим отрядом в составе авангарда, которому предстояло действовать в ближайшую же ночь.