Луи Буссенар - Избранные произведения. II том

Одной из первых упала прародительница. Ее грудь раскроил целый пучок пик, вонзившихся одновременно и сбивших старую женщину с ног. Маленькая белокурая девочка, служившая поводырем своему дедушке, была буквально вздернута сержантом на пику. Резким рывком копья назад изувер сбросил малютку на землю, где она продолжала биться в предсмертных муках.

Женщины падали одна за другой, истерзанные умелыми руками опытных палачей, отлично знавших, как наносить удары, от которых неизбежно погибают, но не сразу, а лишь после страшных мучений. Вскоре с женщинами было покончено: некоторые умерли, остальные находились при последнем издыхании. Кони то и дело спотыкались об их окровавленные тела, валявшиеся по всему двору.

Теперь пришел черед нескольких обезумевших от страха ребят.

— Ур-ра… Подколем свинью!

Новый бросок бандитов. Последний. Дети убиты. Истребление завершено.

Но неужели злодейство так и останется безнаказанным? Неужели не явятся мстители?

Вложив в ножны шашку, Колвилл приказал трубить сбор. Уланы быстро выстроились по взводам и замерли в ожидании распоряжения, содержание которого они предугадывали.

— А теперь, мальчики, — обратился к ним майор, — позабавьтесь иллюминацией. Подпалите-ка все эти лачуги. Исполнять!

Убийства, потом поджог — в глазах озверелых лиходеев это вполне естественный ход вещей. И, чтобы участвовать в потехе, во дворе собрался весь отряд: англичане настолько были уверены в своей безопасности, что не выставили даже дозорных.

— Ура! Да здравствует майор! — заорал сержант.

— Действуйте, мальчики, действуйте!.. — начал было командир улан.

Но дружный залп прервал его речь. Колвилл подпрыгнул в седле, закачался и грузно рухнул с коня, ударившись головой о землю.

Это явились мстители и защитники обездоленных, но, увы, уже после свершившейся трагедии!

За первым залпом последовал второй, длинный, прерывистый, а затем — и третий.

Опытное ухо солдат тотчас же распознало в убийственной пальбе мастерство отборных стрелков. Уланы похолодели от ужаса. Их строй, поредевший от града пуль, мгновенно распался. Взбесившиеся кони опрокидывали всадников. Охваченные ужасом, уланы попытались обратиться в бегство, но было поздно: над стеной фермы показался длинный ряд маузеровских винтовок. И молодой негодующий, пылкий голос крикнул:

— Ни один из этих бандитов не должен уйти! Огонь!..

Снова раздалась частая, беспощадная пальба.

Стреляли более сотни буров, этих чудесных снайперов, о которых можно было смело сказать, что ни одна их пуля не пропадала даром, каждая несла смерть врагу. Несколько каким-то чудом уцелевших улан метнулись в панике к воротам, но наткнулись там на тройной ряд винтовок.

— Огонь! — прозвучал тот же звеневший от гнева голос.

Снова загремели выстрелы, и упали, сраженные наповал, последние из оставшихся в живых уланы.

Изуверы вместе со своим главарем, майором Колвиллом, были уничтожены все до одного. Во двор фермы ворвались десятка два молодых людей, вернее — подростков, составлявших авангард отряда, в то время как основные силы из осторожности расположились в поле.

Юные бойцы направились к тому месту, где уланский эскадрон был застигнут огнем первого залпа. Майор еще бился в агонии подле мертвых тел сержанта и двух трубачей. Раненный в грудь, он задыхался, харкал кровью и, разумеется, нещадно ругался.

Узнав командира бурского авангарда, Колвилл прохрипел сквозь предсмертную икоту:

— Сорвиголова… будь ты проклят!

— Да, майор Колвилл, это я! И, как видите, я сдержал слово и заставил вас заплатить кровью своей за смерть Давида Поттера…

— …Моего отца, которого убил ты, подлая собака! — прервал Жана бледный от гнева Поль, приближаясь к врагу, ответившему ему полным ненависти взглядом.

— Остальные неправедные судьи, приговорившие к смерти Давида Поттера, — продолжал Сорвиголова, — уже погибли от нашей руки. Полковник герцог Ричмондский, капитаны Рассел, Харден и Адамс — все они давно уже на том свете. Да и вам осталось жить всего лишь несколько минут.

— Как знать, иногда возвращаются… очень издалека, — произнес с иронией Колвилл, бравируя даже на смертном одре. Возможно, впрочем, что злодей рассчитывал при этом на великодушие своего благородного и всегда сострадательного к раненым противника.

— Увидим! — молвил глухо Поль. И хладнокровно, без малейшего колебания, приставил дуло ружья к виску майора и спустил курок.

— «Есть мертвецы, которых надо убивать!» — продекламировал в заключение Фанфан, весьма кстати вспомнив этот трагический стих.

— Тревога! Англичане!.. — послышались крики.

Молокососы стремительно покинули ферму, не успев предать земле тела невинных жертв английских захватчиков. Присоединившись к отряду, они вскочили на коней и вместе со всеми отступили перед неприятельскими войсками, темными линиями застлавшими горизонт.

Мрачное предчувствие. — Отступление. — Задание чрезвычайной важности. — Переправа через Вааль. — Поль и Патрик. — Упорное сопротивление. — Фермопилы. — Шквальный огонь. — Последний подвиг. — Капитан Жюно. — В преддверии смерти.

Незачем приписывать чуду неожиданное, хотя и запоздалое появление молокососов на ферме Блесбукфонтейн. Отважные юнцы производили в этих местах точно такую же разведку для маленького войска генерала Бота, какую совершали уланы для армии старого маршала. Так что встреча обоих отрядов была вполне закономерна.

С военной точки зрения, рейд бурского отряда удался на славу, поскольку результатом его явились уничтожение эскадрона улан и обнаружение приближения английской армии. Теперь, вовремя предупрежденный об опасности, генерал Бота сумеет принять срочные и необходимые меры.

Вылазка оказалась успешной и с точки зрения личных интересов отдельных ее участников: майор Колвилл, ненавистный командир улан, был убит, а Давид Поттер отомщен. Так что сыну казненного бура, казалось бы, следовало только радоваться от сознания исполненного долга. А между тем его терзала какая-то неизъяснимая печаль.

Молокососы мчались карьером к Ваалю, спеша доложить командующему о передвижении неприятеля. Поль, опустив голову на грудь, молча скакал между Фанфаном и Сорвиголовой. Гаврош с улицы Гренета, находивший, что все идет отлично, с беспечностью парижанина насвистывал веселый марш юных героев. Жан, часто оборачиваясь, обозревал горизонт. На его глазах отряды противника все более растекались по степи.

— Честное слово, дело, видать, предстоит горячее, — пробормотал он.

Поль, по-прежнему погруженный в молчание, казался ко всему равнодушным.