Джеймс Роудз - История Гражданской войны в США. 1861–1865 [litres]

Хантер, подводя итог переговорам, отметил, что им ничего не было предложено, кроме «безоговорочного подчинения воле завоевателей». Сьюард в вежливой форме опроверг это, а Линкольн «сказал, что в отношении конфискационных и других карательных актов их применение находится целиком в его власти – в этом смысле он хочет быть правильно понятым и на его заверение можно полностью положиться. На посту президента он должен демонстрировать максимальную широту взглядов. Далее он сказал, что готов выплатить компенсацию гражданам Юга за их рабов. Он убежден, что в существовании института рабства повинны как народ Юга, так и народ Севера, и если война закончится добровольной отменой рабства южными штатами, он лично склоняется к тому, чтобы правительство произвело справедливое возмещение рабовладельцам за понесенные утраты. Он сказал, что такое мнение широко распространено на Севере. Он даже знает людей, которые склонны отпустить ни много ни мало четыреста миллионов долларов на эти цели… Но в этом плане, сказал президент, он не может дать никаких гарантий, равно как и назвать какие-то условия. Он просто выразил собственные чувства и взгляды тех, кто, по его мнению, занимает такую же позицию». Выступая в палате представителей, президент сказал: «Конференция закончилась безрезультатно». [745] Rhodes J. F. History… V. P. 68–71.

Генерал Ли и президент Дэвис, действуя совместно, могли оказать влияние на конгресс Конфедерации и народ Юга. Осторожность Ли, его уважение к вышестоящему начальнику и нежелание брать на себя не совсем правомочную ответственность, вероятно, удержали его от того, чтобы советовать президенту начать мирные переговоры. Но если можно доверять воспоминаниям о частных разговорах, он утратил всякую надежду на успех. Именно Джефферсон Дэвис в этом смысле навязывал свою волю подчиненным и более, чем кто-либо другой, препятствовал любым попыткам договориться о восстановлении Союза на благоприятных для Юга условиях.

Если бы Дэвис, Ли и конгресс Конфедерации настроились на мирное разрешение ситуации, то, судя по одновременно происходящим событиям в Вашингтоне, они встретили бы чрезвычайно великодушное отношение со стороны Авраама Линкольна.

Через два дня после Хэмптонской встречи, воскресным вечером 5 февраля президент собрал кабинет министров, чтобы посоветоваться о предложении, которое он намеревался сделать конгрессу, а именно уполномочить его выплатить одиннадцати рабовладельческим штатам Южной Конфедерации, оказывающим вооруженное сопротивление Союзу, и пяти рабовладельческим штатам Союза компенсацию в размере четырехсот миллионов долларов за освобождение всех рабов, при условии, что все сопротивление федеральной власти прекратится к 1 апреля текущего года. Кабинет единогласно высказался против этой инициативы президента, и Линкольн с глубоким вздохом сказал: «Раз вы все возражаете, я не сделаю этого предложения». Такое предложение, ускоряющее падение Южной Конфедерации и сделанное всего за 63 дня до того, как Грант принял капитуляцию Ли, могло бы продемонстрировать великодушную дальновидность. Если бы Конфедеративные Штаты его приняли, с завершением Гражданской войны произошло бы незамедлительное братское воссоединение Союза. Если бы отказались, президент и конгресс записали бы на свой счет благородный поступок. Впрочем, предложение оказалось слишком мудрым и слишком щедрым, чтобы получить широкое одобрение. Единственный из власть имущих, Линкольн поднялся на такую нравственную высоту, где оказался вынужден пребывать в одиночестве и бессилии. Обдумывая события, произошедшие с 1865 по 1877 год, начинаешь жалеть, что такое предложение не было сделано. Спустя месяц Линкольн произнес выдающиеся (и в духе того воскресного вечера) слова своей второй инаугурационной речи, величайшего из всех президентских выступлений и одного из самых благородных государственных документов. [746] Источники: Rhodes J. F. History… V; Nicolay J., Hay J. Abraham Lincoln. X; Lincoln A. Complete Works. II; Diary of Gideon Welles. II.

Шерман с шестидесятитысячной армией, почти той же, которую он вел от Атланты к Саванне, 1 февраля двинулся из Саванны обратно на север, следуя своему собственному плану. 23 марта он достиг городка Голдсборо в Северной Каролине, пройдя за пятьдесят дней более 425 миль. Его поход к морю был увеселительной прогулкой; марш на север – долгой борьбой со стихиями. В самом начале первая дивизия попала под проливные дожди; река Саванна вышла из берегов, размыла дороги и чуть не утопила значительную часть солдат. Армия решила переждать наводнение и вызванные им неприятности в окрестностях Саванны, затем двинулась через болота Комбахи и Эдисто, с трудом пробираясь через топкие низменности вдоль берегов рек Пи-Ди и Кейп-Фир. Солдаты форсировали пять больших судоходных рек, которые при почти бесконечных зимних дождях превратились в озера, временами шагая по пояс в ледяной воде. «Каким-то днем, – вспоминал Шерман, – когда мои люди брели по реке, вокруг которой на мили по обеим берегам простирались болота, после часа, проведенного в воде без каких-то перспектив выбраться на другой берег, один из солдат крикнул своему приятелю: “Слушай, Томми, будь я проклят, если мы не идем вдоль по реке!”» [747] Porter H. Campaigning with Grant // Century Magazine. 1897. Sept. P. 739. Там, где земля не была покрыта водой, она превращалась в непролазную грязь; нескончаемые дожди сделали и без того плохие дороги практически непроходимыми, превратив болотистые земли в глубокие трясины. Снова «воцарился хаос», записал генерал Кокс, но этот хаос протяженностью в сотни миль [748] Cox J. D. March to the Sea. P. 172. не остановил неудержимую армию. Дорогу устилали бревнами; реки и ручьи преодолевались с помощью понтонов и мостов-эстакад. Это был сложный регион для продвижения любой армии – даже при наличии дружелюбного населения и отсутствия противника поблизости; между тем направляемые кавалеристами Уилера, чернокожие рабочие отряды «валили деревья, сжигали мосты и сооружали препятствия, чтобы замедлить продвижение Шермана». [749] Official Records… Armies. Ser. 1. XLVII, Pt. I. P. 19. Для того чтобы обойти противника с фланга и заставить его отступать, необходимо было овладевать протяженными дамбами через болота. По этой и ряду других причин почти ежедневно происходили кратковременные стычки, но армия продвигалась вперед, преодолевая в среднем по десять миль в день. Шерман, «похоже, хочет все делать по-своему», считал Ли в Питерсберге. [750] 19 февраля (Ibid. P. 1044). «У меня сложилось впечатление, – сказал Джозеф Э. Джонстон, – что подобной армии не было со времен Юлия Цезаря». [751] Cox J. D. March to the Sea. P. 168; Idem . Military Reminiscences. II. P. 531.