Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Тогда неудивительно, что Оттон II решил внести некоторые изменения в свой первоначальный план и принять меры предосторожности. Только в 975 году, после того как он подавил мятеж Генриха II и удостоверился в покорности Болеслава II, он приступил к созданию епископства. С очевидной целью держать Баварию и Богемию врозь, новый диоцез был подчинен не баварской митрополии, а Майнцу, хотя логичнее было бы сделать его митрополией Зальцбург – ведь к ней относился Регенсбург, от территории которого отделился новый диоцез. Но это еще не все. Чтобы обеспечить сильное саксонское влияние в Праге, саксонец Титмар, монах из Магдебурга, много лет работавший в Богемии и знавший чешский язык, был избран первым епископом. А чтобы не позволить власти пражского епископа стать политической угрозой, для равновесия было создано епископство Моравии, также подчиненное Майнцу. Очевидно, было легче контролировать территорию, если ею правили два епископа-конкурента, инвеститура которых в конечном счете была в руках императора, чем если бы ею правил один прелат. Такова была причина создания недолговечного моравского епископства. Да и тот факт, что Моравия некогда имела независимую церковную организацию, можно было использовать против оппозиции.

Таким образом можно объяснить все трудности, связанные с проблемой грамоты об основании епископства. Причина, по которой многочисленные ученые так и не смогли продраться сквозь дебри теорий и гипотез, заключается единственно в их нежелании рассматривать проблему в рамках современной политической ситуации в Германии. Борьба между Саксонией и Баварией за политическое лидерство в Германии, обострившаяся при Генрихе I, после ее насильственного подавления Оттоном I вспыхнула в иной форме при Оттоне II, является ключом к правильному пониманию этой загадки чешской и немецкой истории.

Пасхальный рейхстаг 973 года в Кведлинбурге, решениям которого, вероятно, грамота обязана своим существованием, был заметным событием в современной истории, и анналист из Кведлинбурга пишет о великолепной обстановке собрания, которое посетили самые знатные и благородные люди этих земель: Мешко I, Болеслав II Богемский, двенадцать послов из Венгрии, два из Болгарии и, как сказано уже в Хильдесхаймских анналах, из Руси, Дании и даже из Византии. В нем в последний раз участвовал великий император. Возможно, там было составлено много планов на ближайшее будущее, но нам о них ничего не известно, потому что неожиданная смерть Оттона I 7 мая того же года обрекла их на забвение. Мы можем только догадываться, что события пошли своим чередом, не так, как хотелось бы императору.

Посещение рейхстага в Кведлинбурге князем Мешко было расценено некоторыми историками как свидетельство его вассальной зависимости от императора – якобы он прибыл по его приказу. Но это было не так. Титмар Мерзебургский, по собственной инициативе записавший информацию, также упоминает, что, узнав о столкновении между Мешко и графом Ходо, император послал им особое сообщение, приказывая сохранять мир, если они хотят остаться друзьями императора. Инцидент, скорее всего, обсуждался в Кведлинбурге, и, поскольку Мешко, желавший закрепить покорение Западной Померании, старался сохранить хорошие отношения с императором, он не мог не присутствовать на рейхстаге, где император должен был разбирать его ссору с Ходо.

Мы даже можем принять утверждение из Альтхеймских анналов, что Мешко предложил императору сына в заложники. Не то чтобы он боялся императора. Просто, тревожась о судьбе своих завоеваний, он считал важным при создавшихся обстоятельствах оставаться в хороших отношениях с Оттоном. Кроме того, его совесть была чиста. Все описания инцидента, которыми мы располагаем, возлагают ответственность на свирепого графа, а не на польского князя. Поражение, которое потерпел Ходо, было серьезным, и передача сына Мешко в заложники должна была продемонстрировать императору, что князь не желает войны, а всего лишь хочет защитить права, признанные Геро, предшественником Ходо, и императором.

Представляется возможным, что заложником, о котором идет речь, был наследник князя, Болеслав, сын его чешской супруги Дубравки. В то время ему должно было исполниться семь лет. На его могильной плите в соборе Познани написано, что в возрасте семи лет его волосы были подстрижены и посланы в Рим. Хотя эпитафия сравнительно недавняя – датирована XIV веком, она может воплощать старую традицию. Стричь волосы мальчику, достигшему семилетнего возраста, – древний славянский обычай, который соблюдался со всей торжественностью еще со времен язычества. Но церковь его христианизировала, придав форму ритуала. В славянском жизнеописании святого Венцеслава, написанном вскоре после 929 года, есть краткое описание церемонии, как ее выполняли в детстве святого. Сыну Мешко исполнилось семь лет около 973 года. Отправка волос мальчика в Рим – знак благочестия Мешко и Дубравки, показывающий, что сердечные отношения между Польшей и Святым престолом, начало которым было положено в 966 году или близко к тому Младой, развивались благоприятно. В то же время демонстрация Мешко дружеских отношений со Святым престолом служила намеком императору, что следует очень бережно обходиться с ребенком, находящимся под особым покровительством святого Петра.

Также, когда в 974 году, после смерти Оттона I, Мешко присоединился к Генриху II, герцогу Баварии, поднявшему мятеж против Оттона II, было бы ошибкой предполагать, что поляк негодовал из-за передачи сына и воспользовался этой возможностью, чтобы разорвать отношения с империей. Генрих II Баварский был троюродным братом Оттона, и многие были убеждены, что он станет лучшим королем, чем юный Оттон II. Поддержка Мешко претендента скорее показала, что он не имеет намерения отделяться, хотя вполне вероятно, что Генрих обещал Мешко, в обмен на помощь, освобождение от дани за Западную Померанию, которая тогда была в руках поляков.

В этом случае и в 976 году, в ходе второго мятежа баварского герцога, поляки действовали в союзе с чехами. Болеслав II был горячим сторонником баварского герцога. Но дело окончилось ничем. Оттон II, разгромив своего кузена, стал разбираться с его союзниками. Но две экспедиции в Богемию завершились неудачами, и Оттон II был очень доволен, когда в 977 году Болеслав II, оказавшийся лучшим бойцом, предложил ему мир и даже признал законным императором. Нам ничего не известно о подобных экспедициях против Мешко, но в 979 или 980 году Мешко, потерявший в 977 году супругу, женился на Оде, дочери Теодорика, графа Северной марки, и его отношения с империей стали прежними – союз и дань за Западную Померанию. Титмар Мерзебургский был в высшей степени шокирован таким союзом – Ода была монахиней. Но благочестивые германские епископы закрыли глаза на неприличие ради мира. Сын Мешко, Болеслав Великий, женился, если верить Титмару, в 984 году на дочери маркграфа Майсена Рикдага.