Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Одновременно с этим дипломатическим предприятием чехов должно было иметь место нечто подобное со стороны поляков, поскольку супруга Мешко была сестрой Млады. Да и военное сотрудничество между поляками и чехами в 967 году на нижнем Одере (основная военная операция, возможно, имела место после смерти Болеслава I, хотя чешское участие, скорее всего, было устроено им) указывает на хорошие отношения между двумя странами. Поэтому общая интервенция в Рим с целью обеспечения независимости своих церквей являлась если не определенной, то, по крайней мере, в высшей степени вероятной.

Мы не утверждаем, что, направляя свои посольства к папе, князья действовали, не уведомив предварительно императора. Мешко I, возможно, мог пренебречь формальностями, но Болеслав I определенно нет. И Оттон I был в Италии в 967 году. Нет причин отвергать возможность готовности папы оказать услугу Болеславу I, петиция которого могла быть приемлемой для папы, только если соответствовала его идеям. Даже если мы станем отрицать аутентичность письма папы в тех выражениях, в которых его привел Козьма, нет оснований сомневаться, что Млада действительно привезла с собой письмо папы, адресованное ее отцу, но полученное братом. И в письме вполне могли рассматриваться те вопросы, о которых упомянул Козьма. Но ситуация чехов существенно отличалась от ситуации поляков, поскольку основание диоцеза в Праге намного больше зависело от доброй воли императора, чем когда речь шла о поляках. Богемия считалась частью империи и в церковном отношении принадлежала к диоцезу Регенсбурга. Будучи христианским князем, поляк должен был считаться с общепринятой идеологией, установленной императором, – защитник церкви, имевший право голоса в любых делах, затрагивающих ее интересы. Поэтому можно допустить, что он как-то проинформировал императора – напрямую или через папу – о своих намерениях. Тем не менее факт, что два славянских правителя набрались смелости и обратились в Рим, желая обеспечить независимость церквей в своих государствах, говорит о силе, которую они черпали из своего взаимовыгодного союза, организованного, можно сказать, под самым носом у германского короля и римского императора. Оттон I не смог помешать планам Мешко и был вынужден согласиться на создание независимого польского епископства. Это говорило о силе Мешко и о наличии серьезного препятствия на пути восточной экспансии Оттона. Таким образом, причиной патовой ситуации стал союз с чехами.

Что касается основания Пражского епископства, основные детали дошли до нас от Отлоха, биографа святого Вольфганга, который писал свой труд около 1060–1063 годов, и от Козьмы. От последнего мы узнаем, что епископ Праги Гебхард, брат чешского князя Братислава, получил в рейхстаге Майнца (это могло быть только Пасхальное заседание 1085 года) специальную привилегию императора Генриха IV, по которой диоцез Моравии, созданный в 1063 году, был ликвидирован и его территория была снова включена в Пражский диоцез. Чтобы поддержать свое требование, епископ предъявил документ, который был выдан Адальберту и подтверждал решение императора Оттона I и папы Бенедикта VI. Это решение было изначальной грамотой об образовании Пражского епископства. По ее условиям новый диоцез Праги включил не только всю Богемию, но также Моравию, вместе с долиной реки Ваг в современной Словакии до гор Татры в Силезии, регион Кракова и остальную территорию, доходившую на востоке до рек Буг и Стир.

Согласно Козьме, границы диоцеза были следующие: «на западе границы Пражского епископства следующие: Тугаст с областью, которая простирается до середины реки Хуб, Седлец, лучане и дечане, литомержцы, лемузы, вплоть до середины леса, составляющего границу Чехии. Затем на севере эти границы таковы: пшоване, хорваты и другие хорваты, слезане, тржебовяне, бобряне, дедошане до середины леса, где проходят границы мильчан. Отсюда на восток Пражское епископство имеет границей реки Буг и Стыр с городом Краковом и областью, которая называется Ваг, со всеми округами, относящимися к вышеназванному городу, каковым является Краков. Отсюда епископство, увеличенное за счет пограничной венгерской земли, тянется вплоть до гор, которые называются Татрами. Затем, в той части, которая обращена на юг, эта епархия, с присоединением Моравской области, тянется к реке Ваг, и к середине леса Море и к тем горам, которые образуют границу Баварии».

Прелаты и знать, посетившие это собрание, благосклонно восприняли доводы и посчитали просьбу Гебхарда обоснованной. В результате император подтвердил первоначальное решение специальной грамотой, изданной в Регенсбурге 29 апреля 1086 года. Козьма приводит текст грамоты, и его копия считалась вполне надежной, поскольку ее подтвердила найденная в архиве Мюнхена копия XII века. Существует не так уж много документов, имевших отношение к истории Центральной Европы, которые обсуждались так долго и страстно немецкими, чешскими, польскими и русскими учеными, как эта грамота о создании Пражского епископства. Многие считали ее сфабрикованной епископом Гебхардом или его секретарем, другие высказывали сомнение в деталях, но не сомневались в ее подлинности. Трудов на эту тему великое множество.

Подозрительной для многих считается география границ нового диоцеза. Были ли они скопированы с документа, описывавшего границы Великой Моравии? Должны ли мы считать их границами государства Пржемыслидов? Или они – вехи новых епископских миссионерских территорий? У нас еще будет возможность вернуться к некоторым проблемам, поднятым документом, а пока достаточно рассмотреть его положения, касающиеся создания новой церковной провинции.

Несмотря на все препятствия, следует отметить, что, если мы проанализируем эту грамоту в тесной связи с современным контекстом и всеми прочими историческими источниками, проблема существенно упрощается. Прежде всего, установлено, что Пражский диоцез был основан не Оттоном II, как утверждали некоторые ученые, а Оттоном I, что доказывает версия, которой мы обязаны Козьме. Верно и то, что наш второй источник, Отлох, приписывает основание Оттону II, но он определенно ссылается на императора, который подтвердил избрание святого Вольфганга в 972 году, а этот император был не Оттоном II, а Оттоном I. Переговоры были начаты, как уже говорилось, Болеславом при понтифике Иоанне XIII, который умер в 972 году. Если Болеслав I умер, предположительно, в 967 году, тогда колебания Оттона I при подтверждении и выполнении решения допускают только одно объяснение, нежелание епископа Регенсбурга Михаэля (942–972) давать свое согласие. Мы не располагаем прямыми свидетельствами препятствий, чинимых епископом, но есть серьезные указания на то, что он не одобрял план. Отлох, биограф святого Вольфганга, отмечая согласие своего героя на основание специального епископства для богемского народа, утверждает, что святому пришлось проигнорировать единодушную оппозицию своих советников. Даже с поправкой на тенденцию биографа к славословию у нас создается впечатление, что благоразумие Вольфганга помогло императору обойти серьезные трудности, мешавшие реализации его давнего плана.