Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Такое объяснение фактов нельзя принять. Во-первых, моральная ситуация в Богемии во второй половине X века не соответствует изображенной мрачной картине. Она определенно была не так плоха, чтобы заставить епископа бросить свою паству и покинуть пост ради монашеской жизни. Не мог он стремиться к спасению собственной души, когда не смог спасти души своих духовных детей. В конце концов, какие грехи и злоупотребления могли, по мнению биографов, подтолкнуть епископа к откровенному дезертирству? Бруно упоминает о таких вещах, как рост числа браков между близкими родственниками, полигамия среди высших слоев общества, продажа христианских пленных еврейским работорговцам, нарушение прав и постов, работа по воскресеньям и вступление в брак священнослужителей. Он также писал, что аристократия активно протестовала и объединилась с духовенством против епископа, который старался заставить их вести лучшую жизнь.

Ситуация, разумеется, была достойной сожаления, но в ней никоим образом не было ничего необычного. То же самое, если не хуже, наблюдалось и среди других народов в тот период. Еще до Адальберта святому Константину-Кириллу и святому Мефодию приходилось бороться в Моравии IX века против браков между родственниками, и полигамия в разных скрытых формах существовала среди аристократов всех наций. Интересно, что Адальберту было известно о случае тайной полигамии в его собственной семье: у его отца была вторая «жена» – мать Радима-Гауденция, который тем не менее стал лучшим другом и преданным сторонником своего единокровного брата. Бруно ясно подчеркивает, что Радим был братом Адальберта только по отцу. Что касается отца Адальберта, Бруно утверждает, что Славникович не принимал заповеди Всевышнего слишком буквально: он был властелином страны, но одновременно средним человеком, не слишком усердным в молитвах, но открытым для доброты и сострадания, не очень твердым в морали, зато щедрым к бедным.

Не следует забывать, что в то время не только в Богемии, но также в Германии и других странах многие священнослужители состояли в браке. Только в XI веке великий реформатор папа Григорий VII ввел в жизнь церкви древнюю практику. Возможно, Адальберт предпринял какие-то шаги к восстановлению целибата клириков, но трудности, с которыми он столкнулся в этом деле, как и в других попытках проведения реформ, дали ему достаточно оснований для отказа от работы и ухода в монастырь.

Историкам, настаивающим на бездуховности моральной и культурной жизни в Богемии того периода, противоречат исторические факты. Недавние открытия показали, что духовная жизнь Богемии в первой половине X века на самом деле достигла очень высокого уровня. После краха Моравской империи страна предоставила убежище многочисленным ученикам Константина-Кирилла и Мефодия, которые принесли с собой греко-славянскую культуру, вдохновленную византийцами. Уровень этой культуры во второй половине века понизился из-за отрыва от ее истоков – это правда. Тем не менее невозможно согласиться с тем, что декаданс достиг совсем уж катастрофических размеров.

Если мы считаем, что Адальберт воспользовался первой возможностью, чтобы покинуть свой диоцез – то есть первой возможностью, которая придала бы его уходу видимость законности, – его жизнь предстает в довольно-таки странном свете. Но если мы утверждаем, что его поведение было не только правильным, но также святым и достойным подражания, то мы соглашаемся с мнениями, касающимися монашества, которых придерживались некоторые реформаторы X века. Но все это не согласуется с идеями церкви относительно епископского достоинства.

Более того, защищать отношение Адальберта таким образом – значит оказать святому человеку плохую услугу. Он всегда был предан своим обязанностям епископа и старался соблюдать церковные правила. Он обратился к высочайшим инстанциям в Риме и, как мы еще увидим, подчинился и вернулся к исполнению обязанностей епископа, когда обстоятельства изменились. Кроме того, нельзя забывать, что, когда Адальберт отправился в Рим, он еще не имел намерения удалиться в монастырь. Скорее он собирался совершить паломничество в Иерусалим и осесть где-нибудь на чужих землях. Дабы подтвердить нашу теорию фактами, рассмотрим обстоятельства пребывания Адальберта в Италии.

Когда вдова Оттона II Феофано, жившая в то время в Риме, услышала о намерении Адальберта посетить Святую землю, она пригласила его к себе и дала такую большую сумму денег, что Гауденций, сопровождавший единокровного брата, едва сумел унести мешок с золотыми и серебряными монетами. Очевидно, дочь византийского императора радовалась, помогая паломникам пересечь Грецию, свою родную страну, по пути в Иерусалим. Однако Адальберт втайне отдал все деньги бедным и отправился на Святую землю как простой бедный паломник, в сопровождении только трех спутников.

Он не добрался до Иерусалима. Прервал путешествие в бенедиктинском аббатстве Монтекассино, где его гостеприимно встретили аббат и старшие братья и убедили не продолжать путь. То, что нам известно о Монтекассино от биографов Адальберта, предполагает, что его обитатели в тот момент были не такими ревностными, как в прошлом. Очевидно, волна реформ еще не достигла Святой горы. Между тем аббат, судя по всему, был человеком мудрым и рассудительным. Он объяснил Адальберту, что в глазах Всевышнего больше заслуги в спокойном и терпеливом преодолении жизненных искусов, чем в неспешном блуждании с места на место.

Адальберт последовал совету аббата и остался в аббатстве, вероятно рассчитывая присоединиться к монашескому братству. Мы располагаем документом, удостоверяющим близкие отношения, которые Адальберт поддерживал с некоторыми братьями аббатства. Речь идет о жизнеописании святого Венцеслава, написанном неким Лауренцием, монахом из Монтекассино, по предложению святого Адальберта. Но когда

Адальберт понял, что монахи стремятся воспользоваться его епископским саном, чтобы поправить материальное положение аббатства и улучшить его репутацию, он вознегодовал и без промедления отбыл в Валлелуче, что недалеко от Монтекассино, где в то время жил греческий аббат святой Нил (Нилус), известный своим благочестием и аскетизмом. Нил родился в Россано, что в Калабрии, в 910 году и умер в 1005-м. Его деятельность в Италии доказывает значимость греческого элемента в религиозной жизни Южной Италии и тесные контакты, существовавшие в X веке между греческим и латинским монашеством. На святого Адальберта Нил произвел большое впечатление, и, согласно Канапариусу, греческий аббат заявил, что никогда не встречал молодого человека, столь пронизанного духом веры и любовью «к нашему Спасителю».