Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Объяснение может заключаться в судьбе, постигшей идеи Оттона. Когда последующие события стали развиваться в неожиданном направлении и две силы – светская и духовная – начали расходиться, идеи Оттона, вероятно, казались фантастичными, а об участии Сильвестра II в их формировании забыли. Насколько выполнимыми были идеи Оттона III и Сильвестра II – другой вопрос, на который у истории нет ответа. Но они были возвышенным, благородным и безупречным выражением христианских концепций – таких, какими их создало Средневековье.

Генрих II прожил недостаточно долго, чтобы увидеть последний акт отчуждения между Германией и Польшей, которому в немалой степени способствовала его политика. Вскоре после его смерти разрыв Польши с империей стал окончательным – именно тогда Болеслав I стал использовать свой королевский титул. Судя по всему, он в течение некоторого времени целенаправленно двигался к этому событию. В жизнеописании святого Ромуальда, написанном святым Петром Дамиани в 1005 году, Болеслав попросил святых братьев, когда они приготовились идти в Рим, стать его посланниками и договориться с папой об отправке ему королевской короны. Это утверждение предшествует событию, которое в действительности имело место намного позже, – эта деталь осталась не замеченной биографом пяти братьев, святым Бруно. Следует помнить, что отношение Болеслава к империи развивалось медленно и постепенно, и в начале правления Генриха II польский князь не намеревался разрывать отношения с империей, и меньше всего в ходе первой войны, – скорее он желал другого императора.

Генрих II, вероятно, с большим подозрением относился к связям Болеслава с Римом. Мы знаем, что Болеслав поддерживал контакт с реформистскими центрами в Риме и Равенне (один из его сыновей был учеником святого Ромуальда), и, если верить Петру Дамиани, император приказал следить за всеми дорогами, ведущими из Польши в Рим. В результате совершенно невинный путешественник, монах, посланный братом Бенедиктом на поиски Бруно, попал под арест. Узнав по возвращении в Польшу о трагической судьбе, выпавшей на долю братьев, Бруно вновь отправился в Рим, чтобы добиться их канонизации.

Невозможно сказать, каким было положение Бруно в Польше. Принято считать, что святой Бруно намеревался отправиться из Польши с миссией к пруссам, и потому многие историки игнорируют важный рассказ XI века о его мученичестве. В нем говорится, что перед уходом к пруссам Бруно оставил свой диоцез и свою паству. Это согласуется с теорией о второй митрополии для Восточной Польши, на которую Бруно был кандидатом, назначенным Оттоном III и Болеславом Великим. Поскольку эта митрополия была отдана местному кандидату, Бруно принял диоцез, созданный для него, возможно, в стране польских куявов или мазовшан, соседей пруссов. Они были бы следующей целью Бруно, желавшего идти по стопам святого Адальберта в исполнении прусской миссии. Он открыл свою миссию у пруссов в 1009 году, но, как и святой Адальберт, встретил мученическую смерть после многообещающего начала.

Очень жаль, что у Бруно было так мало времени. Как ясно из отчета о его киевской миссии в письме Генриху II, его миссионерские планы были масштабными, включив пруссов, велетов и шведов, то есть народы, живущие на балтийском побережье. Удивляет его интерес к Швеции. Он, вероятно, узнал об этой стране в Киеве, где контакты со Швецией оставались частыми. Бруно намеревался привести эту страну к христианской вере. В письме к Генриху II он сообщил, что уже послал к шведским правителям одного из своих учеников, которого посвятил в сан епископа, вместе с монахом Робертом. Миссия, скорее всего, отправилась прямо из Киева.

Согласно Бруно, епископ крестил шведского короля, супруга которого уже была христианкой, и часть населения, и Бруно обещал императору информировать его о развитии событий. Биограф Бруно X. Фохт придерживается мнения, что упомянутый король – Олаф Шетконунг (995—1024), а миссия Бруно в Швеции предшествовала англосаксонской миссии, которую возглавил второй апостол севера Зигфрид.

Польша оказалась превосходным выбором для центра всех этих миссионерских мероприятий, потому что поляки тоже поддерживали постоянную связь со скандинавами. В этом Болеслав Великий строго следовал политике отца – Мешко I, и его дружба с Кнудом Великим, одним из самых могущественных правителей севера, была исключительно дальновидным актом, поскольку обезопасила Польшу от войны на два фронта во время борьбы с императором.

Хотя Бруно в письме признавал право императора, как светского главы церкви, получать информацию обо всех миссионерских предприятиях, особенно на востоке и севере, тем не менее он выбрал в качестве базы для миссионерских экспедиций Польшу. Ожидал ли Бруно, что император проигнорирует свои обязанности и станет препятствовать миссионерской деятельности? И видел ли он признаки того, что события на востоке и севере постепенно ускользают из-под контроля императора и переходят под контроль польского князя?

Славянской страной, которая в конечном итоге больше всех пострадала из-за конфликта между Польшей и Германией, стала Богемия. Когда господство Пржемыслидов было сломлено, преемникам Болеслава I пришлось довольствоваться тем, что осталось, – Богемией. Их зависимость от Германии мешала и даже унижала их, создавая ситуацию, опасность которой жители Богемии впоследствии чувствовали веками. Чехи сражались на стороне императора, но это не помогло им вернуть утраченные территории. До сих пор нет уверенности относительно даты, когда Моравия снова была взята чехами и опять присоединилась к Богемии. Нам только известно, что в 1017 году моравы сражались против чехов бок о бок с поляками, – еще один признак того, как легко было полякам привлечь на службу родственное христианское славянское племя и втянуть его в собственную политику. Известно, что Моравия была присоединена к Богемии после 1021 года. Маловероятно, что это произошло в 1018 году по условиям договора, заключенного в Будышине, – ведь моравы сражались с чехами только годом раньше. Экспедиция Бржетислава, сына Ольдржиха (Удальриха), в Моравию, вероятнее всего, имела характер набега, а не военного вторжения и оккупации, и заключенный им мир едва ли мог быть выгодным для чехов. Единственный документ, датирующий возврат Моравии раньше 1021 года, – хроника Козьмы, но он считается дискредитированным, и поскольку мы не располагаем никакими новыми материалами, то, согласно установившейся традиции, будем датировать повторное завоевание Моравии после 1018, но до 1030 года.

Также есть сомнения, касающиеся отношений между Польшей и Венгрией во время правления Болеслава. Следует помнить, что Генрих II был родственником венгерского короля Стефана I, и нам известно из письма Бруно Кверфуртского Генриху II, что король в 1007 году послал своего брата к Стефану. Целью этого посольства, вероятно, являлось заключение союза между Генрихом и Стефаном против Польши. Нет никаких причин полагать, что такой союз не был реализован на практике, – Стефан, должно быть, постарался устроить демонстрацию силы для Болеслава. Нам также известно, что польский князь занял все владения Пржемыслидов, включая, конечно, современную Словакию, и позднее автор венгерской хроники упоминал о венгерской традиции XIII века, связанной с общей границей между Венгрией и Польшей на Дунае. Это записано и в польской традиции XIII века, изложенной Анонимом Галлом, первой польской хронике, и венгерско-польской хронике.