Фрэнсис Дворник - Центральная и Восточная Европа в Средние века [История возникновения славянских государств] [litres]

Таким образом, кратковременный «визит» Болеслава на Русь был всего лишь эпизодом, спровоцированным вовсе не его стремлением к восточной экспансии, как считают некоторые авторы, а домашними проблемами польской правящей семьи. Да и на Руси польская интервенция не вызвала, насколько это можно установить, серьезных антипольских настроений. После прочтения длинного отчета об этом инциденте в русской хронике создается впечатление, что народная ненависть на Руси была направлена не на Болеслава, хотя он и был чужеземцем, а на Святополка, и была вызвана его убийством двух своих братьев Бориса и Глеба. Эти благочестивые и глубоко религиозные люди ни в малейшей степени не интересовались политикой, вскоре стали почитаться народом как святые и возвысились до «звания» святых покровителей Руси. Слава о них распространилась в Польшу и Богемию, и поклонение им в этих странах является интересным свидетельством интеллектуального обмена, который сблизил Киевскую Русь и славянский запад, в то время как славянский восток и славянский запад отдалялись друг от друга. Повесть временных лет упоминает Болеслава беспристрастно, изображая его дородным человеком, слишком тяжелым, так что его могла везти только ломовая лошадь, но физически крепким и исключительно умным.

Несмотря на все свои достижения, Болеслав не смог достичь своей главной цели – постоянного объединения государства Пржемыслидов с Польшей. Его неудача объяснялась не только проницательностью Генриха II, стратегическими ошибками самого Болеслава в обороне Богемии и его дипломатическими недоработками с чехами. Нельзя забывать, что сами чехи не сумели разглядеть важность постоянного союза с Польшей, всегда ставя свои местные интересы выше польских планов. Местные и династические интересы оказались для них настолько привлекательными, что, стремясь во что бы то ни стало ускользнуть от поляков, они сами бросились в цепкие объятия Германии.

Что бы ни говорили критики о планах Болеслава, мы не можем не признать, что они были вполне надежными и выполнимыми. Надо было только, чтобы к ним присоединились чехи. У Болеслава был достойный преемник – его сын Мешко II Ламберт. Еще один сын Болеслава – Безприм – был старше, но польский князь не признавал его своим законным сыном и наследником, поскольку брак с его матерью, дочерью венгерского князя, распался. В этом отношении Болеслав обладал широкими взглядами, и его личная жизнь не была такой примерной и достойной подражания, как у его главного соперника Генриха II. Современники, судя по всему, об этом знали, поскольку Титмар посвятил целую главу моральному облику Генриха. Если верить традиции XII века, он отказывался от супружеской близости даже с собственной законной супругой Кунигундой. Мать Безприма была не первой супругой Болеслава. Впервые он женился на дочери маркграфа Майсена. Но только третий союз с Эннильдой (Эмнильдой), дочерью главы славянского племени, жившего на Эльбе, считался законным, и только после смерти третьей супруги Болеслав в 1018 году женился на немке Оде.

Способности Мешко II часто недооценивают, хотя он был достойным преемником своего отца – хорошим военным, умным политиком, образованным человеком, активно интересующимся культурой. Интересное подтверждение этому можно найти в письме, которое Матильда, герцогиня Лотарингии и дочь герцога Швабии, написала Мешко II в 1027 году и отправила вместе с литургической книгой. В нем она хвалила филологические таланты поляка и его знание греческого языка – исключительное достижение для польского короля того периода, доказывающее, что в результате частых контактов между Польшей и Киевской Русью в период правления Болеслава культурное влияние греческого духовенства, работавшего в Киеве, достигло даже Польши.

В письме также высоко оценивается благочестие нового короля, его человеческие качества и заслуги его отца. «Вы всецело преданы небесному, вдохновлены удивительными деяниями вашего отца, который в той части мира, которой вы правите, стал источником мудрости, нашей святой католической и апостольской веры. Те варварские свирепые народы, которых не тронули слова святых проповедников, были приведены к Богу силой его меча».

В этом письме мы находим дополнительные свидетельства того, что слава об отважном поляке широко распространилась в Германии, а старая идея, отвергнутая новым императором, относительно обязанности христианского правителя обращать язычников всеми доступными средствами, все еще была жива в умах многих немцев. Даже после смерти Болеслав остался для многих олицетворением совершенного христианского князя, страстно заинтересованного в обращении язычников. Заметим, что немецкая дама называла Мешко II «непобедимым королем», получившим королевский титул и почести милостью Божьей.

Это письмо также привлекает внимание к тому факту, что молодой король, супруга которого была немкой, не проявлял враждебности к Германии. Он только хотел продолжить дело отца – защищать церковь и распространять христианскую веру. Он вовсе не намеревался, учитывая неприятный опыт отца первых лет правления, менять новый статус Польши и ее отношения с империей. Польша теперь была независимой. И Мешко II хотел сохранить и защитить новое положение своей страны.

Но ему сильно мешал отказ старшего брата Безприма отступить на задний план, согласно желаниям отца. При попустительстве Германии Безприм непрерывно плел интриги против короля, был изгнан из страны и бежал к русским. На некоторое время опасность уменьшилась, но не была ликвидирована.

В это время в Германии правил Конрад II (1024–1039), основатель Салической династии и родственник покойного Генриха II. Красивый человек, находящийся в самом расцвете сил, живой и энергичный, новый король был склонен к автократии. Он никогда не думал, что станет императором, его образованием никто не занимался. Если бы не знаменитый канонист Бурхард, епископ Вормса, который занялся воспитанием никому не нужного сироты, Конрад так и остался бы на всю жизнь неграмотным. С таким королем не могло быть и речи о теориях Оттона – у него не было благочестия Генриха II, и он понятия не имел, каким должен быть император и чего ждали от него – защитника церкви и светского главы христианского мира. Он поддерживал систему Оттона, основанную на союзе с церковью, но делал все возможное – не намеренно, а из-за непонимания и отсутствия религиозных чувств, – чтобы приуменьшить старые идеалы в глазах современников. Неудивительно, что во время правления Конрада отношение Германии к Польше стало более агрессивным. Империализм и завоевание стали девизом, и последние остатки старого режима исчезли безвозвратно.