Генри Хаггард - Земля теней

Да и бог с ними, со всеми его страданиями, сомнениями и недоумением – как и следовало ожидать, вопрос разрешился очень просто: во-первых, Джоанна Хейст порвала с Генри Грейвзом раз и навсегда, неважно, по каким причинам – и во-вторых, в результате этого поступка исчезли многие неприятные препятствия, окружавшие Генри со всех сторон. Теперь он был свободен – и мог жениться, если хотел, на другой женщине.

Генри не был глупцом. Когда схлынула первая горечь разочарования и обиды, он смог посмотреть на случившееся более спокойно и бесстрастно. Девушка показала себя – и теперь он мог полностью посвятить себя интересам своей семьи. Предположим, что он узнал бы обо всем после того, как женился на Джоанне… предположим, что первое письмо было правдивым. Тогда его бегство с Джоанной во многих отношениях можно было бы назвать счастливым случаем, но так ли это было бы на самом деле? Что ж, по крайней мере, теперь всем этим неприятностям пришел конец. Честь, совесть Генри осталась чиста – и он был искренне рад этому.

Усвоив этот тяжкий жизненный урок, он собирался написать своему приятелю, что приедет в Лондон только в среду, после того, как посетит Монкс Лодж…

Вечером в воскресенье Генри и мистер Левинджер сидели в гостиной Монкс Лодж и пили вино после обеда. Беседа текла лениво – говорили о каких-то незначительных предметах, вроде завтрашней охоты и подготовки к ней. Затем наступила тишина, которую нарушил мистер Левинджер.

– Я слышал любопытную новость. Это о Джоанне Хейст. Говорят, она вышла замуж.

Генри выпил не менее половины бокала портвейна, прежде чем ответил:

– Да, я знаю. Она вышла за вашего арендатора, Сэмюэла Рока. Говорят, он диссентер…. Странный человек. Я этого не понимаю.

– Не понимаете? А я вот думаю, что могу ее понять. Это хорошая партия для мисс Хейст, хотя я не совсем ее одобряю и не знаю подробностей. Однако моего совета никто и не спрашивал. Надеюсь, их брак будет счастливым.

– Я тоже! – мрачно откликнулся Генри. – Мистер Левинджер, я хотел поговорить с вами об… имущественных отношениях. Что мне делать? Настало время предпринять какие-то шаги, вероятно…

– Мне кажется, Грейвз, – задумчиво откликнулся мистер Левинджер, – что мои действия во многом зависят от ваших. Вы знаете, что я имею в виду.

– Да, мистер Левинджер. Скажите – вы все еще хотите, чтобы я сделал предложение вашей дочери? Простите уж меня за такую прямоту…

– Это всегда было моим искренним желанием, и я не вижу причин менять свое мнение.

– Но уверены ли вы, что это и ее желание? Мне кажется, в последнее время она была несколько холодна со мной… наверное, вполне справедливо! – голос Генри звучал немного нервно. – Естественно, мне не хотелось бы получить отказ… Знаете, я, кажется, очень плохо осведомлен о женском характере… как и о многих других вещах.

– К этому открытию пришли многие из нас, Грейвз, и я, разумеется, не могу гарантировать вам успех… хотя и думаю, что вы его добьетесь.

– Еще один вопрос, мистер Левинджер. Эмма владеет значительным состоянием: могу ли я, обедневший и разоренный, просить ее стать моей женой? Не подумает ли она – вполне резонно – что я делаю это по определенным мотивам…

– О, на этот счет можете не волноваться, Грейвз. Как отец этой девушки, я уверяю вас, что вы дадите ей не меньше, чем она вам. Я никогда не скрывал, что я, в каком-то смысле, человек с весьма темным прошлым. Все мои глупости я совершил много лет назад, это правда, я никогда не попадал в тиски правосудия – и все же мои поступки вынудили меня сменить имя и начать жизнь заново. Если вы женитесь на моей дочери и пожелаете узнать мое настоящее имя – я, разумеется, назову его вам, хотя и буду вынужден сначала воззвать к вашему благородству и просить не настаивать на этом праве… я покончил с прошлым, самая мысль о котором мне ненавистна, и не хочу вновь бередить старые раны. Возможно, вы удовольствуетесь знанием того, что я происхожу из прекрасного древнего рода и до того, как попасть… в неприятности, служил в армии и сделал неплохую карьеру. Скажем, ранение я получил в битве при Альме [13] Сражение на Альме, Альминское сражение (20 сентября 1854 года) – первое крупное сражение Крымской войны между высадившимися в Крыму войсками коалиции Великобритании, Франции и Турции, с одной стороны, и России – с другой, предопределившее начало многомесячной осады Севастополя. .

– Я никогда не стану заставлять вас говорить то, чего вы говорить не хотите, мистер Левинджер.

– Это так похоже на вас, Грейвз! – с явным облегчением ответил старик. – Однако сам факт, что я упоминаю об этом сейчас, демонстрирует то, что я имел в виду, говоря, что Эмма получит от этого брака не меньше, а то и больше выгод, чем вы, ибо в противном случае опасность неминуемых слухов о былом позоре ее отца давила бы на нее всю жизнь, хоть она и уродилась характером в свою кроткую мать… Я надеюсь на ваш успех и молюсь за него, дружище! Увы! Дни мои сочтены, сердце беспокоит меня все чаще, и доктора предупредили, что я могу умереть в любой момент, и потому я искренне желаю, чтобы моя дочь, которую я люблю больше всего на свете, была благополучно устроена, пока я еще жив.

– Что ж, мистер Левинджер, – просто сказал Генри, – я буду просить ее руки завтра, если это возможно, однако от меня результат зависит мало. Я хотел бы быть более достойным Эммы Левинджер.

– Я рад это слышать. Да благословит вас Господь и да ускорит он ваши действия, мой дорогой Грейвз! Я надеюсь, что даже после моего ухода, что бы вы ни узнали обо мне, вы все равно помянете меня добрым словом. Помните, что я был человеком, которого Природа одарила злосчастным даром – страстями необузданной силы, и ни мое происхождение, ни мое образование, ни обстоятельства моей жизни в молодости не помогли мне управлять ими.

– Не мне судить вас или кого-либо другого, – сказал Генри. – Я оставлю это право тем, кто без греха.

На этом их беседа подошла к концу.

Той ночью Генри разбудили шаги в коридоре. На краткий миг он подумал о грабителях и хотел встать – но шаги стихли, и он, повернувшись на другой бок, снова заснул. Наутро он узнал, что мистер Левинджер пережил ночью очередной сердечный приступ, довольно серьезный и даже угрожавший его жизни. Лекарства оказались под рукой, и опасность миновала, однако Эмма всю ночь дежурила возле постели отца, чтобы не оставлять его без присмотра.

– Смерть подошла совсем близко, Эмма! – прошептал мистер Левинджер. – С полминуты я думал, что это уже конец…

– Все позади, дорогой отец!

– Да, но надолго ли? Однажды приступ повторится, и я уже не смогу вернуться…

– Прошу вас, не говорите так!