Генри Хаггард - Земля теней

– Да, мадам! Я прикажу включить электричество. Присядьте на минутку, мадам.

Эллен уселась на стул и принялась болтать с управляющим о преимуществах электричества перед газовым освещением, а Джоанна в бархатном манто стояла перед ними в тени.

В этот самый момент она услышала шаги на лестнице – это были шаги хромого человека, и Джоанна невольно подумала о Генри: излечился ли от своей хромоты… В следующий миг она схватилась за спинку стула, чтобы не упасть, потому что вошедший мужчина заговорил.

– Эллен, ты здесь? Здесь чертовски темно. А, вот ты где… Я встретил внизу мисс Левинджер, она сказала, что ты наверху, примеряешь корсаж или что-то в этом духе…

– Генри! Корсажи не примеряют прилюдно! В чем дело? Чего тебе надо?

– Да ни в чем, просто я решил вернуться в Рошем на пятичасовом поезде и хотел зайти спросить, передать ли что-нибудь маме.

– О, так ты не собираешься оставаться до среды, чтобы сопроводить нас домой? Нет, передавать ничего не надо, кроме того, что я ее люблю. Можешь сказать ей, что я выбрала отличное платье, а Эдуард подарил мне прелестный браслет.

– Ладно, мне пора! – отвечал Генри Грейвз со вздохом. – Меня ждут проклятые фермы.

– О, эти фермы! – сказала Эллен. – Меня от них тошнит. Хотелось бы мне, чтобы сельское хозяйство никогда не было изобретено! Ну, слава Богу, вот и свет! Теперь, наконец, все будет видно. Если у тебя есть минутка, то посмотри и скажи свое мнение об этом манто. Хороший вкус – это та твоя добродетель, что отчасти искупает твои грехи.

– Хм, зато это почти все, что у меня есть из добродетелей… – пробормотал Генри, глядя на часы. – Где там твое манто?

– Да перед тобой же, на этой молодой женщине!

– О! Да. Понятно. Очаровательно, но немного длинно, нет? Все, я пошел.

В этот момент Эллен впервые увидела лицо Джоанны. Она сразу узнала ее – в беспощадном электрическом свете ошибиться было невозможно. И что это было за лицо! На нем было написано такое отчаяние, что даже Эллен была потрясена и прониклась сочувствием… Огромные карие глаза Джоанны были широко открыты, губы побледнели, голова клонилась на грудь, а нежные руки были умоляюще сложены на груди, словно девушка умоляла пощадить ее.

Эллен в одно мгновение оценила происходящее. Джоанна Хейст заметила Генри и хочет заговорить с ним! Эллен проявила неожиданно глубокое знание человеческой натуры, в особенности – любящих сердец. Инстинкт предупреждал ее: если эти двое увидят друг друга и перемолвятся хоть словом, это приведет к неисчислимым бедствиям. Эллен стремительно шагнула вперед и встала между Джоанной и Генри.

– Очень хорошо, дорогой, прощай! Поторопись, не то опоздаешь на поезд.

– Хорошо-хорошо, – несколько озадаченно произнес Генри. – Вообще-то никакой спешки нет, так что я могу еще раз взглянуть на манто…

– У тебя еще будет возможность сделать это, поскольку я решила купить его! – небрежно бросила Эллен. – Ах, вот идет Эмма – полагаю, она устала ждать.

Генри повернулся и пошел к лестнице. Видя это, Джоанна сделала невольное движение, как будто хотела последовать за ним – но реакция Эллен была мгновенной. Быстро шагнув вперед и заступив девушке дорогу, она яростно прошептала ей на ухо:

– Назад! Я запрещаю вам!

Сбитая с толку Джоанна замерла. В этот момент Генри обменялся парой любезностей с Эммой и ушел.

– Не будете ли вы так любезны, чтобы завернуть это манто и прислать вместе с остальными покупками? – величаво приказала Эллен мистеру Уотерсу. – Идем, Эмма, нам пора, не то мы опоздаем… домой!

Она повернулась и быстро ушла, а мистер Уотерс бежал за ней, кланяясь и лепеча что-то восторженное.

– Боже мой! – прошептала Джоанна, закрывая лицо руками. – Боже мой… Боже ты мой!!!

Она яростно прошептала ей на ухо…

Джоанна не помнила, как провела остаток этого дня. Она не падала в обморок, но была настолько потрясена и растеряна, что все у нее валилось из рук. Трижды мистер Уотерс делал ей замечания с все возрастающей резкостью, и она, наконец, ответила ему:

– Мне очень жаль, мистер Уотерс, но я не виновата. Я плохо себя чувствую, пожалуйста, отпустите меня домой.

– Да уж, вам лучше пойти домой – и, насколько я понимаю, больше не возвращаться сюда. Я сообщу о вашем поведении хозяевам, и вам не стоит выходить на работу, если только я сам вас не приглашу.

На это Джоанна не ответила ничего – и ушла; так закончилась ее карьера продавщицы, поскольку она больше никогда не видела господ Блэка и Паркера, а также мистера Уотерса.

Сырой и холодный октябрьский воздух немного приободрил ее, однако еще прежде, чем она добралась до Кент-стрит, стало ясно, что она и в самом деле больна – очень больна, телом и душой. Слишком долгая тревога, душевные муки, кульминацией которых стала сцена в магазине, а также долгое пребывание в душном помещении и ее положение окончательно подорвали здоровье Джоанны. Резкая боль разрывала ей голову, болели руки и ноги, она чувствовала жар – и при этом дрожала так сильно, что едва держалась на ногах. Салли открыла ей дверь с веселой улыбкой – она обожала Джоанну – но несчастная прошла мимо нее, даже не кивнув, прямо в свою комнату: Джоанна попросту не видела девочку. Вскоре к ней поднялась миссис Бёрд, которой все объяснила встревоженная Салли. Она несла поднос с чаем.

– Что это с вами, моя дорогая? – спросила она.

– Я не знаю! – отвечала Джоанна. – Мне очень плохо… кружится голова…. Болит… и все тело ломит.

– Думаю, это инфлюэнца! – сказала миссис Бёрд. – Сейчас многие болеют. Дайте-ка ваш плащ и шляпку, вот так. Теперь выпейте чаю, ложитесь и постарайтесь уснуть. Если завтра утром вам не станет лучше, мы пошлем за доктором.

Джоанна вяло повиновалась, с трудом заставив себя выпить чай. Миссис Бёрд все медлила, испытующе глядя на нее.

– Вы ничего не хотите мне рассказать, моя дорогая? У вас что-то на уме! Я наблюдала за вами все это время – вы никогда не выглядели особенно счастливой, но в последнее время вы совершенно несчастны!

Джоанна расхохоталась – от этого смеха у миссис Бёрд по спине побежали «мурашки», как она потом рассказывала.

– Что у меня на уме?! Да у меня на уме столько, что хватило бы сойти с ума два раза подряд! Простите, миссис Бёрд. Вы были очень добры ко мне, я никогда не забуду этого, но завтра я собираюсь съехать от вас. Из магазина меня уже уволили. Но прежде чем я уйду, я должна рассказать вам о себе все без утайки. Начнем с того, что я солгала вам, но я больше, чем лгунья, я… – и, наклонившись вперед, она жарко зашептала на ухо миссис Бёрд, а закончив, сказала в полный голос: – Теперь вы знаете. Я даже не уверена, позволите ли вы мне провести эту ночь под крышей вашего дома. Если нет – скажите прямо сейчас, и я уйду. Найду, куда – в другой дом, в больницу… на худой конец, всегда есть Темза. Знаете, я ведь чуть не утопилась на днях. Теперь-то я уж не передумаю.