Люси Уорсли - Чисто британское убийство. Удивительная история национальной одержимости

Соперничество двух любовниц Коллинза нашло отражение в «Армадэле», в истории Лидии и Нили. «Хорошо ли я выгляжу сегодня? — задается вопросом Лидия в своем дневнике. — Достаточно хорошо и уж никак не хуже, чем эта веснушчатая коротышка, невзрачная и неуклюжая, которую еще школить и школить».

И все же Аллэн Армадэль остановит свой выбор на скромной коротышке Нили, предпочтя ее легкий нрав и покладистость великолепию Лидии.

В реальной жизни реакция Каролины на внезапное появление Марты была вполне под стать Лидии. Правда, она никого не травила, но, поразмыслив, решила, что с нее достаточно: бросив Коллинза, она вышла замуж. И тем не менее Уилки с Мартой так и не поженились, и писатель никогда не представлял ее друзьям в качестве законной спутницы жизни. Брак Каролины не сложился, и через пару лет она вернулась к Коллинзу, имевшему к тому времени другую семью. Во время его последней, уже перед смертью, болезни ухаживал за ним не кто иной, как Каролина, и именно она погребена рядом с ним как его «жена»; пусть не в романе, но в реальной жизни женщина зрелая победила молодую соперницу.

Викторианскому читателю, однако, Лидия не понравилась совершенно — ее сочли отвратительно аморальной: «женщиной более омерзительной, нежели куча отбросов на улице». В результате «Армадэль» несколько разочаровал книжных торговцев, так как раскупался плохо. Еще одним недостатком Лидии читатели посчитали чрезмерную заботу о своей внешности, то, как тщательно она ухаживала за собой, лелея свою красоту, — раздутое тщеславие героини расценили как черту дурную и порочащую ее обладательницу.

Неодобрение публики распространилось и на второстепенных персонажей романа, таких, как матушка Олдершо, в которой современники усмотрели сходство с мошенницей-косметичкой по прозвищу мадам Рашель, промышлявшей еще и абортами. Родившаяся в Ист-Энде, эта женщина, в действительности звавшаяся Сарой Рейчел Левисон, став мадам Рашель с Бонд-стрит, если верить рекламным объявлениям, гарантировала женщинам, посещавшим ее салон, «неувядаемую красоту». К числу ее косметических секретов относилось так называемое эмалирование, заключавшееся в нанесении на лицо густой белой пасты, которая освежала и разглаживала кожу. Теперь такой грим мы бы сочли клоунской маской, но богатым дамам того времени, включая и принцессу Уэльскую, он пришелся по вкусу, и они валом повалили к мадам Рашель.

Ненатуральность эмалированного лица бросалась в глаза и осуждалась моралистами точно так же, как в наши дни осуждается ботокс. «Всякий раз, когда мы чувствуем, что такая красотка вот-вот улыбнется, нас охватывает настоящая паника, мы боимся, не пойдут ли трещинами ее щеки, а когда другая такая же любительница косметики прикладывает к лицу носовой платочек, мы не спускаем с нее глаз, внимательно следя, не испортит ли это легкое движение очаровательных пропорций ее носика», — писал журналист из The Glasgow Herald .

Историк Хелен Раппопорт выяснила, что некоторые клиентки обращались к мадам Рашель и за услугами более интимного характера. Об этом свидетельствовал, к примеру, случай с некой миссис Эсдейл, принимавшей в салоне арабские лечебные ванны и пожаловавшейся на пропажу из комнаты, где она раздевалась, ее бриллиантовых сережек. Муж мадам Эсдейл, уверенный, что серьги украдены, сопроводил супругу к адвокату. Он требовал обыскать салон. Но после встречи с адвокатом, уже уходя от него вместе с мужем, миссис Эсдейл по рассеянности оставила на столе перчатки. Вернувшись за ними позже, она призналась, что встречалась в салоне, в отдельном кабинете, со своим любовником.

Плата, которую мадам Рашель взимала за эту дополнительную услугу и свое молчание, за несколько месяцев многократно возросла до размеров настоящего шантажа. Платить миссис Эсдейл отказалась, что было несомненной ошибкой. «Я знаю, кто вы. Я вас выследила и знаю, где вы живете». И миссис Эсдейл тихонько попросила адвоката мужа закрыть дело. Она знала, что, выиграв его, потеряла бы больше, чем мадам Рашель.

В 1865 году мошенницу и шантажистку мадам Рашель отдали под суд за громкое преступление: она вызвалась свести оспины с лица клиентки, потребовав за это все ее драгоценности. Процесс был публичным и вызвал большой шум в прессе, а виновница его удостоилась чести быть увековеченной в галерее мадам Тюссо в качестве знаменитой преступницы.

Романная мадам Рашель, то есть матушка Олдершо, заменившая в свое время мать антигероине «Армадэля» Лидии, одалживает последней деньги и помогает ей в ее хитроумных замыслах, но в любую минуту готова воткнуть той нож в спину, если что-то пойдет не так. Делая матушку Олдершо похожей на мадам Рашель, Коллинз рисковал быть обвиненным в клевете, хотя Хелен Раппопорт и не нашла доказательств вины реальной мадам Рашель в организации нелегальных абортов и вообще какого бы то ни было ее касательства к такого рода деятельности. Отнеся события романа к 1851 году, то есть к десятилетию, предшествующему публикации романа, Коллинз, как предполагает Раппопорт, сознательно пытался защититься от обвинений в том, что он наживается на чужих несчастьях.

Несмотря на скандал, вызванный такими персонажами, как Лидия Гуильт или матушка Олдершо, очевидное сочувствие Коллинза женской доле и сложность созданных им женских характеров обеспечили благосклонное к нему отношение многих читательниц. Опубликованное в 1889 году руководство для женщин так учило их воспринимать жизненные невзгоды: «Может быть, вы несчастны, может быть, сердце ваше готово разорваться от боли. Не стоит искать утешения в мире идей: они опасны, ибо легко вводят в грех. Смиритесь и всецело посвятите себя детям».

Такие сенсационные романы, как «Армадэль», «Ист-Линн» Эллен Вуд или «Тайна леди Одли» Мэри Элизабет Брэддон, предлагали альтернативу подобной мудрости. Героини их часто порочны, обуреваемы неистовыми страстями, они опасны и склонны к убийствам. «Страницы этих романов полнятся гневом, обидами, неудовлетворенной сексуальной энергией женщин, — пишет критик Элейн Шовальтер, — и нередко смерть мужа становится в них желанным освобождением; подобным же освобождением от семейных уз способны стать болезнь, помешательство, развод, бегство и, как последнее средство, убийство».

Сенсационный роман с самого своего возникновения в 1860-х годах приобрел поклонников, которых сохранил на долгие годы вперед. Замечательный автор детективов 1930-х годов Дороти Ли Сэйерс была искренне предана этому жанру. В ее шедевре, романе «Возвращение в Оксфорд» (1935), героиня, синий чулок Гарриет Вейн, приезжает в свою бывшую alma mater , Оксфорд, чтобы написать работу на очень достойную и всех интересующую тему, посвященную творчеству автора сенсационных романов Шеридана Ле Фаню.