Мария Кича - Стамбул. Перекресток эпох, религий и культур

Наконец, категорический исламский запрет спиртного сделал свое дело (Коран 5:91). Арабы и персы отказывались от алкоголя крайне неохотно. Великая восточная тоска, вызванная принятием этого сурового решения, слышится даже в XVIII веке – в грустном стихотворении персидского лирика Невреза Абдура-Реззы, посвященном вину:

Алкогольные традиции Стамбула древнее, чем его крепостные стены и султанские мечети. Византия славилась виноградниками и унаследовала богатый античный опыт производства и употребления спиртного. Удачное географическое расположение и торговый дух Константинополя позволяли завозить лучший алкоголь в больших количествах – например, финикийские и армянские вина, любимые во всем Древнем мире.

Горячительными напитками не пренебрегали ни простые константинопольцы, ни василевсы. Последнего правителя Аморейской династии Михаила III прозвали Пьяницей. Вместо государственных дел монарха заботили непотребные развлечения. По свидетельству писателя Симеона Метафраста, император выдавал награду до 100 золотых монет тому, кто мог потушить свечу силой испускаемых ветров. За 25 лет пребывания на троне Михаил пропил всё, включая наследство родителей и собственное имущество. Он умер от руки своего собутыльника Василия Македонянина, который и завладел престолом.

Османский двор перенял от византийского тягу к алкоголю. Большим любителем спиртного слыл Мехмед II Фатих. Хронист XVI века Мустафа Али сообщает, что в 1454 году, вернувшись из очередного похода, падишах провел много ночей, развлекаясь с молодыми рабынями; днем же он пьянствовал с ангелоподобными юношами. Фатих покровительствовал поэтам – и те в знак благодарности писали стихи, где говорилось о ночных пирушках, на которых султан пил вино под звездами со своими пажами.

Спиртного не чурались ни Мурад I, ни Баязид I, ни Мурад II, ни Селим I, ни Сулейман I – но это не мешало им увеличивать размеры османского государства. Сын Сулеймана, Селим II Пьяница, пристрастился к вину с ранних лет и заставлял улемов пить вместе с ним; тогда для успокоения совести шейх-уль-ислам придумал казуистическую оговорку, согласно которой прощалось употребление того алкоголя, который пил султан. Эта оговорка – вкупе с фирманом Селима II об отмене ограничений на продажу и распитие вина всеми жителями Порты, включая мусульман, – породила стамбульскую шутку: «Куда мы пойдем сегодня за вином? К муфтию или к кади?»

Еще одним султаном, запомнившимся горожанам из-за своего отношения к спиртному, был Мурад IV. Сперва он выступал в роли защитника ислама, жестоко карая за нарушение введенных им запретов на кофе, табак, опиум и алкоголь. Однако Мурад не смог уберечься от зеленого змия и превратился в буйного алкоголика, способного кутить дни и ночи напролет. Потомок Мурада, Махмуд II, разгромивший янычарский корпус, терпел неудачи как реформатор, находил утешение во французских винах и скончался от белой горячки.

Слабоумный Мурад V также не отличался трезвостью: осенью 1876 года газета «Московские ведомости» опубликовала отрывки из доклада его личного врача профессору психиатрии Максимилиану Лейдесдорфу. В соответствии с докладом, падишах страдал расстройством нервной системы – еще будучи принцем, он боялся за свою жизнь и, пытаясь заглушить страх, предавался чрезмерному употреблению спиртных напитков. Компанию Мураду составляли его братья Абдул-Хамид II, Мехмед V и Мехмед VI, впоследствии занявшие престол османского государства.

Падишахи предпочитали вино, но истинно турецким горячительным напитком считается ракы (анисовая водка). Эвлия Челеби в 1630 году упоминает, что в Стамбуле изготовлением водки занимались 300 человек в сотне лавок. Ракы подавали в традиционных кабачках – мейхане; эти злачные заведения держали греки и албанцы. Мусульмане стали посещать мейхане с середины XIX века – в эпоху Танзимата, когда влияние шариата на повседневную жизнь существенно ослабло. К концу XIX века ракы по популярности обогнал вино. Общенациональная любовь пришла к водке лишь в 1930-х годах, когда в Турции было налажено коммерческое водочное производство. Главную роль в этом сыграл Ататюрк – большой ценитель ракы.

Ататюрк не скрывал свой алкоголизм – он им бравировал. Однажды, отвечая на замечание французского журналиста о том, что Турцией правят один пьяница (сам президент), один слепой (премьер-министр Исмет Инёню) и 300 дураков (депутаты парламента), Мустафа Кемаль заявил: «Неправда, Турцией правит только один пьяница». Реформы Ататюрка имели целью уничтожение наследия Блистательной Порты – и, следовательно, образ «доброго мусульманина» был для него неприемлем. В то же время президент не желал вспоминать плеяду спившихся султанов, – осенью 1938 года он сам умер от цирроза печени, вызванного хроническим алкоголизмом.

Гази не только злоупотреблял алкоголем, но и был заядлым курильщиком. Курение на Востоке – еще один традиционный процесс, во время которого собираются с мыслями, общаются с друзьями и демонстрируют взаимоуважение. В 1841 году между Турцией и Францией случился дипломатический кризис, который едва не привел к войне: Абдул-Меджид I отказался предложить французскому послу покурить вместе с ним кальян.

Стамбульцы самоотверженно сражались за право курить; их не остановил даже Мурад IV. В молодости падишах попал под влияние шейхов кадизадели – представителей консервативного мусульманского движения. На тот момент Османская империя вступила в кризис, и кадизадели видели причину всех несчастий в отходе от «истинного ислама». В XVII веке они призывали отказаться от любых нововведений и вернуться к религиозным предписаниям времен пророка Мухаммеда – то есть к нормам VII века. Лидер кадизадели, Мехмед Кадизаде – один из самых реакционных мыслителей Порты – читал проповеди в мечетях Стамбула и говорил, что строгое соблюдение шариата излечит болезни общества и принесет ему процветание.

Стамбульцы разделились на два лагеря – одни поддерживали шейхов, вторые считали их вредными и опасными. Дело дошло до того, что при Мустафе I и Османе II кадизадели угрожали снести минареты тех мечетей, в которых их было более одного. Это могло трактоваться как бунт против правящей династии: по правилам османской архитектуры мечети с четырьмя минаретами строились султанами, а мечети с двумя минаретами посвящались их детям – потенциальным наследникам престола. В 1656 году стамбульские кадизадели решили действовать открыто и начали вооруженное восстание, которое подавил Кёпрюлю Мехмед-паша – великий визирь Мехмеда IV.