Стенли Лейн-Пул - Берберские пираты. История жестоких повелителей Средиземного моря ХV-ХIХ вв.

Драгут-реис, 1543–1560 гг.

Имя Драгута уже не раз встречалось на страницах этой книги, и со временем ему предстояло стать не менее значимым, чем то, что носил Барбаросса. Драгут, или Тургут, родился на побережье Карамании напротив острова Родос. В отличие от многих его «коллег» он, вероятно, был сыном родителей-мусульман, занимавшихся земледелием. Будучи по своей природе авантюристом, еще мальчиком он поступил на службу в турецкий флот и стал «прекрасным кормчим и выдающимся стрелком». В конце концов он сумел купить галиот и нанять команду. На своем корабле он бороздил воды в районе Леванта, где благодаря прекрасному знанию местного берега и островов ему удавалось обретать и сбывать многочисленную добычу.

О его подвигах вскоре узнал Хайр-эд-Дин Барбаросса, и, когда Драгут прибыл в Алжир, чтобы засвидетельствовать свое почтение, последний очень тепло встретил его. Доверие Барбароссы к Драгуту было настолько велико, что он поручил ему командовать несколькими экспедициями и в конце концов назначил его своим заместителем, передав под его командование 12 галер. «С тех пор этот грозный пират ни одного лета не провел без того, чтобы разграбить побережье Неаполя и Сицилии. Ни одно христианское судно не смело пройти между Испанией и Италией, ибо, если они решались на это, Драгут неизбежно захватывал их, а если он упускал добычу на море, то компенсировал эту утрату, сходя на берег и грабя деревни и города и уводя множество местных жителей в плен».

Замок на острове Джерба

Как было сказано выше, в 1540 г. Драгут попал в плен к Джанеттино Дориа, подарившему его своему выдающемуся родственнику Андреа, на галерах которого пират был вынужден трудиться в цепях. Ла Валетт, который впоследствии станет великим магистром Мальтийского ордена, некогда в качестве пленника сидевший на веслах кораблей Барбароссы, хорошо знал Драгута. Однажды он увидел, как бывший пират напряженно стоит на банке галеры. «Сеньор Драгут, – сказал он, – usanza de Guerra (это военный обычай)». Пленник, помня об опыте своего гостя, радостно ответил: « Y mudanza de fortuna (Удача переменчива)». Он не лишился мужества, и в 1543 г. Барбаросса выкупил его за 3000 крон и поставил его командовать галерами западных пиратов.

После плена его неприязнь к христианам усилилась, и он разорял побережье Италии с еще большим, чем прежде, рвением. Окруженный смельчаками и командовавший собственным флотом Драгут держал под своим контролем все Средиземное море и даже рискнул захватить галеру, принадлежавшую самому опасному из противников – мальтийским рыцарям, на которой перевозили 70 000 дукатов, предназначавшихся на восстановление укреплений Триполи, принадлежавшего тогда «религии». Как писал турецкий историк, «Торгул стал мечом ислама».

Логово Драгута располагалось на острове Джерба, по легенде принадлежавшем поедателям лотоса, возможно, из-за исключительной плодородности его почвы. Жители Джербы, хотя и занимавшиеся сельскохозяйственным трудом, с нетерпением относились к какой-либо над собой власти и нередко оказывались независимы от соседнего Туниса или какого-либо иного государства. Здесь (то ли с их разрешения, то ли без него) поселился Драгут, возможно, в том самом замке, который бывший тогда повелителем острова Рожер Дориа начал строить в 1289 г. И, выходя из широкого озера, пиратские галиоты отправлялись в путь, чтобы грабить острова, находившиеся под защитой потомков Дориа. Не готовый довольствоваться богатой европейской добычей, Драгут один за другим захватил испанские аванпосты в Африке – Сус, Сфакс, Монастир и, наконец, отправился завоевывать «Африку».

Арабы нередко дают стране и ее столице одинаковое название. Так, слово «Миср» использовалось (и применяется до сих пор) для обозначения и Египта, и Каира; Аль-Андалус – это и Испания, и Кордова. Таким же образом под словом «Африка» арабы понимали окрестности Карфагена, или Тунис, и его столицу, которой сам Тунис стал не сразу – до него эту роль играл сначала Кайруан, а затем Махдия. Христианские авторы, писавшие в более поздний период эпохи Средневековья, использовали слово «Африка» для обозначения последнего из этих двух городов. Дело в том, что там в 1390 г. бесславно завершилось «выдающееся благородное предприятие». «Генуэзцы, – писал Фруассар, – с огромной враждебностью относились к этому городу, ибо жившие там пираты часто выслеживали их в море, а затем самые сильные из них нападали на их корабли и грабили их, отвозя свою добычу в этот город Африки, бывший и вплоть до настоящего времени являющийся их местом обитания и, можно сказать, их заповедником». Он был «безмерно укреплен, окружен высокими стенами, воротами и глубокими рвами».

Осада «Африки»

Христианские рыцари прислушались к мольбам генуэзцев, а также жителей Мальорки, Сардинии, Искьи и многих других островов, стонавших под гнетом пиратов, опустошавших их дома. Командование походом, организованным на деньги генуэзцев, взял на себя герцог де Бурбон. Кроме него, в этой экспедиции принимали участие такие знаменитые личности, как граф Оверни, лорд де Курси, Жан де Вьен, граф д'Э и наш земляк Генри Бофорт. В день Рождества Иоанна Крестителя на трех сотнях галер они под звуки труб с развевающимися флагами отплыли в сторону Берберии. Прибыв в Африку, несмотря на разыгравшийся шторм, они увидели город, вытянувшийся в форме дуги, края которой были устремлены к морю. Высоки были его крепостные валы, а бухту защищала огромная башня, на которой были установлены камнеметательные машины.

Тем не менее рыцари, высадившиеся на сушу накануне Дня святой Магдалины (22 июля), находились в прекрасном настроении, ибо до этого каждый из них выпил по чаше греческого вина или мальвазии. При этом они не встретили ни малейшего сопротивления. Каждый крупный сеньор приказал установить свой флаг возле его палатки, которые составляли лагерь, разбитый напротив крепости (генуэзцы располагались справа). Там христиане провели девять недель. Сарацины так и не вступили с ними в бой, но не давали противнику покоя, постоянно устраивая мелкие стычки. Христиане стреляли из луков, а затем прятались за укрытия из натянутой кожи, чтобы не стать жертвами вражеского ответного залпа. Затем, снова поднявшись, они со смертоносной меткостью бросали дротики.

Что можно было сделать? Герцог де Бурбон просто сидел у входа в свою палатку, скрестив ноги. У представителей знати и рыцарей было достаточно превосходного вина и еды, но христиане страдали от жары и неудобств. Приступ не удался, многие воины погибли, а генуэзцы хотели как можно скорее вернуть свои галеры в порт до начала осенних штормов. Поэтому они собрали вещи и расселись по кораблям, дуя при этом в рога и радостно стуча в барабаны.