Стенли Лейн-Пул - Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев

Здесь сын Айюба провел несколько лет своего детства. Согласно преданию, это были счастливые годы, но более о них ничего не известно. Мы не знаем ничего о семье Айюба между 1139 и 1146 гг., времени его пребывания в Баальбеке. Несомненно, что Саладин получил обычное для мусульманского мальчика образование. Возможно, что сына коменданта обучали наилучшие учителя. Будучи набожным, Айюб основал в Баальбеке суфийскую обитель. Его сын, вне всякого сомнения, долгие годы изучал Коран, арабскую грамматику, основы риторики, поэзии и богословия. Вне зависимости от того, какова была национальность правителя сарацин в те дни, для каждого из них образовательным стандартом считался арабский язык. Глубокое понимание Корана и традиций, обучение чистому арабскому стилю и тонкостям синтаксиса арабского языка – такова была основная цель образованных, но немногочисленных учителей, которым была доверена задача воспитания одаренных юношей.

Какое бы образование ни получил Саладин в Баальбеке, оно поблекло перед лицом представившихся впоследствии возможностей. Ему еще не исполнилось и девяти лет, когда покровитель его отца был убит. И конечно, смерть великого атабека послужила прежнему владетелю Баальбеку, то есть Дамаску, важным сигналом. Айюб не предпринял никаких усилий по защите Баальбека. Ведь он был тактичным, осторожным человеком, хорошо понимавшим свои личные интересы. Он видел, что два сына Занги, которым досталось наследство отца, не доверяли и следили друг за другом. Им не было дела до Баальбека. Мосул был далеко, Алеппо стушевался. С другой стороны, Дамаск был близок и был готов вернуть себе утраченные владения. Когда дамасское войско вошло в Баальбек, находившийся в цитадели Айюб, прежде чем капитулировать, заключил с ним соглашение. Ему достался довольно большой фьеф, который включал в себя 10 деревень близ Дамаска; кроме того, он получил большую денежную сумму и дом в столице. Его прозорливость и опыт управления вскоре принесли ему высокий пост при дворе Абака, внука Тугтигина, а еще через несколько лет он стал командующим армии Дамаска.

Айюб занимал этот важный пост, когда сын Занги, эмир Алеппо Нур ад-Дин Махмуд, выступил в поход на Дамаск в апреле 1154 г. Нур ад-Дин по праву занимает второе место среди великих защитников ислама после Саладина. После катастрофы при Джабаре государство атабека распалось на две части. Сайф ад-Дин, старший сын, утвердился в Мосуле, младший Нур ад-Дин стал наместником Сирийской провинции. Едва он занял трон в Алеппо, как был призван на защиту Эдессы. Сразу же после смерти Занги народ Армении призвал своего бывшего графа Жослена де Куртене вновь взять Эдессу. В ноябре 1146 г. он захватил врасплох защитников города, когда те спали, и город стал его. Однако цитадель продержалась до прибытия Нур ад-Дина, и тогда Жослен с войском предусмотрительно отступил, в то время как армяне, пытавшиеся сбежать, надеясь на его защиту, попали в западню: оказавшись между воинами гарнизона цитадели и подоспевшей на помощь армией, они были изрублены на куски. Foris gladius et intus pavor (Извне меч, а внутри ужас).

Гийом Тирский описывает произошедшее так: «Было прискорбно смотреть и горестно рассказывать, как беспомощная толпа стариков и больных, пожилых матрон и молодых служанок, старух и младенцев, еще не отнятых от груди, скопившаяся в проеме городских ворот, частью была потоптана всадниками, частью раздавлена толпой, частью безжалостно посечена мечами». Очень немногим удалось спастись, уйдя вместе с отступавшим войском Жослена де Куртене, которое Нур ад-Дин преследовал вплоть до Евфрата.

Позже попал в плен и сам Жослен; он был ослеплен и брошен в темницу в Алеппо, где умер после девяти мучительных лет. Вслед за его поражением было покончено с владычеством франков во всем графстве Эдесса и в приграничной северной области. Неудачный Второй крестовый поход, который возглавили император Конрад III и король Людовик VII, еще больше обескуражил христиан. Они пришли по призыву святого Бернарда, чтобы изгладить позор Эдессы. Но они покрыли себя еще большим позором в сражении у Дамаска в 1148 г., когда бдительный Анар, уже не опасавшийся Занги и поддерживаемый, несомненно, Айюбом, не давал христианам возможности близко к нему подойти, и он видел, как таяли их силы.

«С места сбора в Тиверии войско, впереди которого несли Святой Крест, направилось к Иордану и перешло его; впереди шли сеньоры земель короля Балдуина, затем следовали французы и последними немцы. Глиняная стена, что окружала знаменитые сады Дамаска, не могла быть препятствием для такого войска. Но плодовые сады с узкими тропинками, большим количеством деревьев и высокими травами представляли собой довольно надежную защиту для города. Повсюду на этом обширном зеленом пространстве, густо поросшем деревьями, сарацины устраивали засады и всячески препятствовали продвижению наступавших воинов. Или же они занимали высокие строения, поднимавшиеся тут и там, словно каменные острова среди моря зеленых насаждений, и стреляли из луков во врага с верхних этажей. Наконец, после продолжительных стычек, сады были очищены, и христиане, терзаемые жарой и жаждой, устремились к реке, но там столкнулись со свежими силами противника. „Почему мы не продвигаемся вперед?“ – вскричал Конрад III, находившийся на отдалении позади воинов. Поняв причину, он ринулся вперед к авангарду войска сквозь ряды французов. Применив тактику тевтонов, он и его рыцари спешились и, прикрываясь стеной щитов, скоро загнали врага обратно в город.

Теперь началась серьезная осада, которая, по словам Гийома Тирского, „могла бы стать успешной, если бы не алчность великих князей, которые начали переговоры с жителями города“. По совету предателей лагерь был передвинут к юго-западу, где, по слухам, стена была слишком слабая, чтобы выдержать нападение. Но здесь крестоносцы столкнулись с более серьезным врагом, чем сильные укрепления, поскольку на новом месте они были отрезаны от реки и лишены доступа к плодовым садам. Из-за нехватки продовольствия и отсутствия настоящих командиров отчаяние охватило войско, так что многие начали говорить об отступлении. К тому же между сирийскими франками и их европейскими собратьями существовали завистливые отношения, и Анар, визирь Дамаска, не замедлил использовать в своих целях этот источник раздора. Он обратился к первым и указал им, насколько глупо было помогать своим братьям захватить Дамаск, взятие которого будет не более, чем прелюдией к захвату Иерусалима. Его аргументы, как бы сомнительны они ни были, к тому же подкрепленные подкупом, привели к снятию осады» (Арчер и Кингсфорд. «Крестовые походы»). На Пасху 1149 г. бравые крестоносцы уже были в пути, возвращаясь на родину.