Ларс Браунворт - Краткая история крестовых походов

Предложение выглядело соблазнительно. Если на их стороне будут деньги и престиж Византии, крестовый поход станет неизмеримо сильнее. Восстановить на троне законного императора означало выполнить рыцарский долг и, кроме того, помочь родственнику, потому как Алексий и Бонифаций (через узы браков) состояли в дальнем родстве. Но самое главное, крестоносцы смогут оплатить непосильный долг перед венецианцами. О том, что Исаак II Ангел когда-то и сам узурпировал власть, для удобства благополучно забыли [125]  Исаак лично наблюдал за кровавым финалом одного из самых колоритных византийских императоров, своего предшественника Андроника Ужасного. . Бонифаций пылко заверил послов в своей поддержке и попросил Алексия как можно быстрее присоединиться к войску крестоносцев.

Между тем пришло время заняться Зарой. Энрико Дандоло превзошел самого себя, за неделю до отбытия крестоносцев принеся пылкую клятву: опустился перед армией на колени и дал обет крестоносца. Подобная учтивость с его стороны несколько смягчила опасения простых солдат, не желавших делать крюк в Зару. Этому также способствовало зрелище пышной галеры дожа, возглавившей флот, – с ярко-красным шатром, потрясающей красоты символами и трубными звуками фанфар.

Но когда крестоносцы действительно достигли Зары, аура воодушевления и доброй воли внезапно дала течь. Защитники города в отчаянии свесили с крепостных стен кресты, к тому же от папы поступило письмо с запретом нападать на дружественный христианский город. Все это поставило крестоносцев в трудное с точки зрения морали положение. Средневековое общество держалось на обетах, а они поклялись честью помочь венецианцам взять Зару. Поступить так означало «рискнуть душой», а подчиниться папе – стать клятвопреступником.

У Энрико Дандоло, как всегда, нашелся ответ. Когда крестоносцы с самого начала приехали в Венецию просить о помощи, папский легат посоветовал им сделать все возможное, чтобы сохранить в целости и сохранности армию. Разве его слова не подразумевали молчаливое согласие выполнить условия венецианской сделки?

Некоторая часть крестоносцев убрались восвояси, возмутившись, что участники похода вознамерились заняться открытым грабежом, но подавляющее большинство дож все же склонил на свою сторону. Когда у папы на руках будут все факты, он поймет. Затем последовала осада, а через неделю город пал. Не успели еще разделить трофеи, как поступила папская булла, отлучившая от церкви всех участников крестового похода.

Бонифаций де Монферра сделал все возможное, чтобы об этом никто не узнал, а заодно отправил в Рим гонцов, дабы объяснить свои действия и попросить прощения. Это его прошение значительно подсластили свежие известия от новых византийских союзников. Предложение молодого Алексия Ангела, которого в поисках сторонников все больше охватывало отчаяние, стало еще выгоднее и щедрее. Теперь он не только пополнял армию десятью тысячами своих людей и на постоянной основе обеспечивал отвоеванную Святую землю оборонительными силами, но и отдавал православную церковь во власть Рима. Таким образом рана, нанесенная 150-летним расколом восточной и западной ветвей христианства затянется, крестоносцы выплатят долг, а заодно и обеспечат будущее Иерусалима.

Единственная проблема заключалась в том, что большинство крестоносцев не желали иметь с Алексием Ангелом ничего общего. Они подписались участвовать в крестовом походе, попутно стерпев унижение венецианского заточения и неоднозначного в моральном плане нападения на Зару, чтобы вернуть христианам Иерусалим. Все остальное лишь отвлекало их внимание. Узнав все факты, папа, скорее всего, простит Зару, но зачем с риском для себя наносить ему еще одно оскорбление, атакуя самый прославленный во всем христианском мире город?

Предводители крестового похода опять взяли все в свои руки. Бонифаций и дож подписали с Алексием соглашение, полагая, что даже если им и придется потерять некоторое количество солдат, подавляющая часть армии смирится, пусть и с неохотой, с fait accompli, то есть со свершившимся фактом. Вскоре выяснилось, что они все рассчитали правильно. Хотя несколько тысяч человек, не скрывая отвращения, исчезли в тумане, остальные согласились сделать последний крюк при условии, что он не отнимет много времени. Алексий заверил в этом, добавив, что население Константинополя станет чествовать их как избавителей.

Предвестники проблем появились с самого начала. Во-первых, Алексий пользовался далеко не такой популярностью, как заявлял. Когда флот подошел к Корфу и крестоносцы сообщили жителям, что прибыли восстановить на троне законного императора, в ответ граждане острова попытались линчевать Алексия. От папы пришло сообщение, что этого мнимого императора нельзя слушать ни под каким предлогом.

Перед тем как примкнуть к крестовому походу, Алексий побывал в Риме, пытаясь заручиться его поддержкой, но впечатления на понтифика не произвел. Письмо папы не оставило ни малейших сомнений в том, что ни Алексий, ни его незрячий отец не могут считаться законными императорами, поэтому крестоносцам лучше не иметь с ними никаких дел. «И пусть никто из вас, – писал он Бонифацию, – не придет к скоропалительному убеждению, что вам позволено разорять греческие земли под тем предлогом, что… император Константинополя сверг брата и выколол ему глаза [126]   Дональд Э. Келлер и Томас Ф. Мэдден. Четвертый крестовый поход: завоевание Константинополя. 2-е изд. ». Бонифацию и Дандоло, зашедшим слишком далеко, чтобы теперь останавливаться, не составило никакого труда скрыть папское письмо. К тому моменту крестоносцы уже вышли к Константинополю и от трепета, охватившего их при виде легендарного города, все остальное просто вылетело у них из головы.

Константинополь, этот король городов, уютно устроился в бухте Золотой Рог этакой элегантной короной [127]   Золотым Рогом именуют залив, образующий северный берег Константинопольского полуострова. Это название отсылает как к богатству, так и к теплому сиянию, которым заливает его побережье закатное солнце. . Его невероятный размах заслуживает отдельного описания. В его границах могла бы с комфортом расположиться чуть ли не дюжина крупнейших городов Западной Европы, а по численности населения он лишь слегка не дотягивал до миллиона живых душ, превосходя иные королевства. В его ослепительных церквях и на публичных площадях крестоносцы лицом к лицу столкнулись с непокоренной столицей Римской империи. «Никто, – писал крестоносец Жоффруа де Виллардуэн, – не оказался настолько дерзок или храбр, чтобы не дрогнуть от этого зрелища [128]   Жуэнвиль и Виллардуэн. Хроники крестовых походов. ».