Александр Широкорад - Секретные операции царских спецслужб. 1877-1917 гг.

Возглавил Боевую организацию один из основателей партии, член ЦК, 32-летний Григорий Гершуни. Его ближайшим советчиком был другой член ЦК – Евгений Филиппович (Азеф). В первом составе Боевой организации было 15 человек.

Первыми целями террористов стали министр внутренних дел Российской империи Дмитрий Сергеевич Сипягин и обер-прокурор Святейшего синода Константин Петрович Победоносцев.

Любопытно, что Николай II, рассматривая кандидатуры на пост министра внутренних дел, спросил мнение Победоносцева о Плеве и Сипягине, на что Победоносцев ответил, что Плеве – подлец, а Сипягин – дурак. Царь согласился с ним и даже с одобрением пересказал разговор Витте. А затем назначил «дурака» Сипягина министром внутренних дел.

Убить Сипягина было решено 2 апреля 1902 г. В этот день в Мариинском дворце в Петербурге должно было состояться заседание Кабинета министров, на котором Сипягин должен был обязательно присутствовать. По первоначальному плану совершить покушение должен был Алексей Покотилов, но позже БО заменила его на Степана Балмашёва.

2 апреля Балмашёв, переодетый в форму офицера-фельдъегеря и вооруженный пистолетом, зашел в Мариинский дворец. Узнав, что Сипягина еще нет, он на несколько минут вышел из здания, но, увидев подъезжающего министра, вернулся назад. Когда Сипягин вошел в комнату, Балмашёв подошел к нему и сказал, что у него важное письмо от генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича. Когда министр повернулся к террористу, тот два раза выстрелил в него из браунинга. Пули смертельно ранили Сипягина, через час он скончался в Максимилиановской больнице.

Балмашёва схватили на месте. Через несколько дней он был осужден военным судом и приговорен к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение в Шлиссельбургской крепости 16 мая 1902 г. Полиция вскоре узнала через Азефа о том, кто стоял за покушением.

В день убийства Сипягина в помещении Синода бомбой должен был быть убит обер-прокурор Победоносцев. Исполнитель – 23-летний слушатель Михайловской артиллерийской академии поручик Е.Г. Григорьев – якобы вовремя не получил телеграммы Гершуни с датой операции. Мол, телеграфист перепутал адрес. Думаю, это было сделано полицией специально, дабы отвести подозрения от Азефа, выдавшего план операции.

Тем не менее Гершуни попытался исправить положение. 5 апреля Григорьев должен был из револьвера убить Победоносцева, а его любовница Ю. Юрковская – петербургского генерал-губернатора Н.В. Клейгельса. Однако «сладкая парочка» испугалась и на место покушения не прибыла.

В феврале 1903 г. Григорьев, выданный Азефом, был арестован. Психопат-поручик на следствии нес всякую околесицу, выгораживая себя и выдавая всех, кого знал. Аналогично вела себя и его беременная подруга.

Следует заметить, что параллельно с поручениями БО, о которых через Азефа знала полиция, шли теракты беспартийных одиночек. Так, 14 февраля 1901 г. на прием к министру народного просвещения Н.П. Боголепову явился студент П.В. Карпович. Он выстрелом из револьвера попал министру в шею. Через несколько дней Боголепов скончался.

Любопытно, что Карпович, еще будучи в Берлине, в кругу русских эмигрантов открыто призывал к террору. Начальник зарубежной агентуры Рачковский был уведомлен о его высказываниях и о приготовлениях к поездке в Петербург, но не стал докладывать в Департамент полиции.

Статистик Самарского губернского земства Николай Константинович Лаговский, не принадлежавший ни к одной политической партии или кружку, в инициативном порядке решился убить Победоносцева. Несколько дней он безрезультатно бродил по улицам Петербурга, надеясь встретить обер-прокурора. В конце концов у Лаговского сдали нервы, и в первом часу ночи 9 марта 1901 г. он 4 раза выстрелил из револьвера по освещенному окну кабинета Победоносцев, расположенного на 1-м этаже. Все 4 пули ушли в потолок.

Тем не менее по сему поводу революционер и публицист Владимир Львович Бурцев писал: «Одиночные выстрелы Карповича и Лаговского заставили правительство вздрогнуть».

Террор входил в моду. Иные революционные партии и группировки даже начали приписывать себе удачные покушения. Так, социал-демократы в своей газете «Искра» доказывали, что Балмашёв совершил убийство Сипягина по приказу руководства РСДРП.

После покушения на харьковского губернатора Ивана Оболенского в деятельности Боевой организации наступило затишье. Гершуни уехал из Киева в Москву, где остановился на квартире инженера Зауэра. Вскоре к нему приехал Азеф и предложил организовать покушение на уфимскго губернатора Николая Богдановича.

Богданович получил печальную известность после подавления демонстрации рабочих в Златоусте. Он приказал солдатам открыть огонь по толпе, осадившей дом горного начальника, в результате чего погибли, по официальным данным, 45 человек, в том числе женщины и дети.

Убить губернатора поручили рабочему железнодорожнику члену БО Егору Олимпиевичу Дулебову, хотя Азеф предлагал в качестве исполнителей двоих членов БО, скрывавшихся в Двинске. Гершуни сам приехал в Уфу, чтобы лично участвовать в приготовлениях к убийству. 6 мая 1903 г. Дулебов в уфимском городском саду подошел к прогуливавшемуся там Богдановичу и несколько раз выстрелил в него. Богданович был тяжело ранен и вскоре скончался, а Дулебову удалось скрыться, отстреливаясь от преследовавших его полицейских. Рядом с убитым был найден листок бумаги с написанным на нем приговором Боевой организации.

Гершуни и Дулебов благополучно выбрались из Уфы, и полиция потеряла их. Дулебов уехал за границу, а Гершуни – в Киев.

Ко времени покушения за поимку Гершуни Департамент полиции назначил вознаграждение в 10 тыс. рублей. Азеф донес, что Гершуни поехал в Уфу, но отправившийся за ним из Петербурга полицейский агент Медников опоздал. Тогда Азеф выдал местонахождение Гершуни, и 13 мая 1903 г. тот был арестован в Киеве.

Вскоре были арестованы также и два члена БО из Двинска. Григорий Гершуни писал в своих воспоминаниях, что сразу после его ареста у него возникли подозрения в двойной игре Азефа. По воспоминаниям очевидцев, на суде Гершуни держался достойно, что вызвало уважение даже у обвинителей и судей. Суд приговорил Гершуни к смертной казни через повешение. Гершуни не стал подавать прошение о помиловании, но приговор все же был заменен на пожизненное заключение в Шлиссельбургской крепости. Затем Гершуни перевели в Акатуйскую каторжную тюрьму.

После ареста Гершуни вся власть над Боевой организацией сосредоточилась в руках Азефа, который вскоре после этих событий уехал в Женеву.

Став фактическим руководителем БО, Азеф решил больше не применять для террора револьверы, оставив их лишь в качестве оружия самообороны, а производить покушения с помощью бомб. Вообще-то Гершуни еще до ареста вспоминал поговорку народовольцев: мало веры в револьверы. Жаль, что эсеры мало читали легальную прессу. Там в газете «Русский инвалид» за 1900–1902 гг. регулярно печаталась реклама автоматических пистолетов Маузера. Плати 40 руб. и получай «игрушку» с магазинами в 6, 10 или 20 патронов и прицельной дальностью 200 м и 300 м при стрельбе с кобурой, используемой в качестве приклада.