Генри Хаггард - Полковник Кварич

– Вам знаком почерк вашего деда? – тихо спросил полковник.

– Да.

– Это он? – продолжил Кварич, доставая пожелтевшее от времени письмо и показывая его Эдварду.

– Думаю, да… по крайней мере, он очень похож.

– Тогда прочтите письмо.

Эдвард повиновался. Это было письмо, написанное в ответ на письмо Гарольда Кварича к отцу невесты, и в нем тот в самых ясных выражениях признавал справедливость сделанного им шага. Более того, отец умолял Кварича ради Джулии и всей их семьи никогда не рассказывать о причинах его поступка кому-либо постороннему.

– Вы удовлетворены, мистер Косси? У меня есть другие письма, если вы желаете на них взглянуть.

Эдвард не ответил, и полковник продолжил:

– Я дал обещание, о котором просил ваш дедушка, и, несмотря на все замечания в адрес моего поведения, сдержал его, поскольку считал это своим долгом. Вы, мистер Косси, первый человек, кому я рассказал эту историю. И теперь, когда вы сочли нужным выдвинуть против меня обвинения, не имеющие под собой ни малейших оснований, я вынужден просить вас целиком и полностью опровергнуть их. Я подготовил письмо, которое вы, я надеюсь, подпишете. – С этими словами он вручил Косси адресованную сквайру записку. Говорилось в ней следующее:

«Дорогой мистер де ла Молль!

Я целиком и полностью отзываю обвинения, которые вчера вечером выдвинул против полковника Кварича в присутствии вас и мисс де ла Молль. Обвинения эти совершенно беспочвенные, и я приношу полковнику Кваричу извинения за то, что выдвинул их».

– Предположим, я откажусь это подписывать, – угрюмо сказал Эдвард.

– Я не думаю, – ответил полковник, – что вы откажетесь.

Эдвард посмотрел на полковника Кварича, полковник в свою очередь посмотрел на Эдварда.

– Прошу вас, – сказал полковник, – поймите, я настроен совершенно серьезно. Я требую от вас подписать это письмо, и поскольку вы совершенно неправы, думаю, что вы сделаете это без каких-либо колебаний.

После этих его слов Эдвард Косси очень медленно, с видимой неохотой взял ручку, поставил под письмом свою подпись, промокнул ее и оттолкнул от себя бумагу. Полковник свернул лист, положил в готовый конверт и сунул в карман.

– А теперь, мистер Косси, – сказал он, – я желаю вам доброго утра. В другой раз я советую вам быть более осторожным, как в отношении фактов, так и характера обвинений. – И он с легким поклоном вышел из комнаты.

«Черт бы его побрал, – подумал Эдвард, когда входная дверь закрылась. – Он не оставил мне выбора, и я был вынужден подписать. Ну что ж, во всяком случае, я расквитаюсь с ним в том, что касается Иды. Плевать на угрозы Белль, я сделаю Иде предложение сегодня же, и если она откажет мне, я потребую возврата средств и разрушу все их планы». – В эти мгновения его красивое лицо было перекошено черной злобой.

В тот же день, в соответствии со своим планом, он отправился с визитом в замок. Сквайр отсутствовал, но мисс де ла Молль была дома. Его провели в гостиную, где работала Ида, поскольку день был дождливый и ветреный.

Она встала и довольно холодно поздоровалась с ним. Он сел, и между ними возникло молчание, которое Ида, похоже, не торопилась нарушать.

Не выдержав, Косси заговорил первым.

– Сквайр получил мое письмо, мисс де ла Молль? – спросил он.

– Да, – ответила Ида довольно холодно. – Полковник Кварич отправил его.

– Извините, – смущенно добавил он, – что я был вынужден поставить себя в такое ложное положение. Я надеюсь, что вы извините меня за то, что в тот момент я верил этому обвинению.

– Подобными обвинениями лучше не разбрасываться, мистер Косси, – был ее ответ, и, как будто, чтобы перевести тему, она встала и позвонила в колокольчик, велев подавать чай.

Чай был подан, и возникшая суматоха на некоторое время помешала их дальнейшему разговору. Однако, в конце концов, шум утих, и Эдвард вновь оказался наедине с Идой. Он посмотрел на нее, и ему стало страшно. Эта женщина была вылеплена из другого теста, нежели он, и Эдвард это знал – он любил ее, но ни в малейшей степени ее не понимал. Однако если он должен решиться на важный шаг, то следует решиться сейчас, и он, собрав волю в кулак, обратился к ней.

– Мисс де ла Молль, – сказал он, и Ида, прекрасно зная, что за этим последует, испугалась, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а затем остановится.

– Мисс де ла Молль, – повторил он, – возможно, вы помните разговор, который состоялся между нами несколько недель назад в оранжерее?

– Да, – сказала она, – я помню… о деньгах.

– О деньгах и других вещах, – сказал он, собираясь с духом. – Я намекнул вам тогда, что я надеялся, что в некоторых обстоятельствах мне будет позволено обратиться к вам, и я думаю, что вы меня поняли.

– Я прекрасно вас поняла, – ответила Ида, и ее бледное лицо стало холодным, как лед. – И я дала вам понять, что в случае, если вы ссудите моему отцу деньги, я буду считать себя обязанной… выслушать то, что вы мне скажете.

– О, забудьте про деньги! – воскликнул Эдвард. – Для меня это не вопрос денег, Ида, отнюдь. Я люблю вас всем сердцем. Я люблю вас с тех пор, как увидел вас. Лишь потому, что я ревновал, я вчера вечером выставил себя дураком с полковником Кваричем. Мне давно следовало попросить вас выйти за меня замуж, но мне мешали препятствия. Я люблю вас, Ида, такой женщины, как вы еще не было… никогда.

Она слушала его с тем же каменным лицом. Было видно, что он серьезен, но его серьезность не трогала ее. Более того, она едва ли льстила ее гордости. Она питала сильную неприязнь к этому человеку, и ничто из того, что он мог сказать или сделать, ни на йоту не уменьшило бы эту неприязнь, скорее, только усилило бы ее.

Он умолк, его грудь вздымалась, лицо было искажено эмоциями. Он попытался взять ее за руку.

Ида резко ее убрала.

– Я не думаю, что во всем этом есть необходимость, – холодно произнесла она. – Я дала условное обещание. Вы выполнили свою половину сделки, и я в должное время готова выполнить свою.

Что касалось ее слов, Эдвард не мог придраться к их смыслу, и все же он чувствовал себя скорее как тот, кому окончательно и бесповоротно отказали, нежели тот, кому дали согласие. Он напрягся и посмотрел на нее.

– Однако я считаю необходимым сказать вам, – продолжала она в том же размеренном тоне, – что, если я выйду за вас замуж, то это будет по мотиву долга, а не по причине сердечной привязанности. У меня нет любви, которую я могла бы вам подарить, и я не требую ее от вас. Я не знаю, удовлетворит ли вас подобное. Если нет, вам лучше сразу отказаться от этой идеи. – И она впервые посмотрела на него с тревогой на лице, даже большей, чем хотела бы показать.

Увы, если она надеялась, что ее холодность оттолкнет его, то ее надежды не оправдались. Напротив, подобно брызгам воды, попавшим на раскаленное масло, она еще больше разжигала его.