Валерий Шамбаров - Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР

14 сентября армия и МВД установили контроль над Кадарской зоной (стычки там продолжались еще месяц, но организованное сопротивление было подавлено). В этот же день, 14 сентября, Басаева выбили из Новолакского. Он понял — сейчас и из Кадарской зоны войска развернутся на него. Объявил: поскольку «братьев» сломили, операция теряет смысл. Отступил в Чечню. Бои в Дагестане стоили жизни 279 нашим военным, около 800 было ранено. 30–40 убитых и около сотни раненых потеряли дагестанские ополченцы. Скольких боевиков положили, неизвестно, они свой урон всегда скрывали. Но после этого войска без всякой паузы стали разворачиваться вдоль чеченских границ. А Путин тогда же, 14 сентября, недвусмысленно указал: «Следует подвергнуть беспристрастному анализу Хасавюртовские соглашения».

Вот тут Масхадов занервничал. Обвинил участников похода в Дагестан в предательстве собственного народа. Уволил из Совета безопасности главного пропагандиста и ярого ваххабита Удугова. Открыто признал: «Чечня стала разменной картой в руках мировых держав, стремящихся стать хозяевами Кавказа и выдавить отсюда Россию». Слова как будто были правильными… но никакими действиями против «предателей собственного народа» они опять не сопровождались! Вместо того, чтобы привлечь к ответу Басаева и Хаттаба, Масхадов объявил мобилизацию и призвал жителей строить укрепления против… русских. При этом еще и обвинил власти России в провокациях, в нагнетании напряженности! А уволенный Удугов очутился за границей — эмиссаром для связей и переговоров.

Масхадов продолжал хитрить и изворачиваться, силясь предотвратить или отсрочить неизбежное. Помчался в Ингушетию. Встретился с ее лидером Аушевым и президентом Северной Осетии Дзасоховым, договорился о посредничестве, чтобы они передали Путину предложение о переговорах. Но 23 сентября Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». В этот же день наша авиация нанесла удары по базам террористов, аэропорту Грозного, нефтеперерабатывающему заводу. Путин находился с визитом в Казахстане, и журналисты на пресс-конференции накинулись на него — как же так, разве можно бомбить Чечню, «мирный» аэропорт?

Ответ его был знаменитым. «Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Все, вопрос закрыт окончательно». А переговоры с Масхадовым он решительно отверг: «Никаких встреч ради того, чтобы дать боевикам зализать раны, не будет». Вот эта позиция, эти ответы как раз и вызвали мощный всплеск рейтинга Путина.

30 сентября 1999 г. Путин заявил: «Новой чеченской войны не будет». Но одновременно он пояснил, что «боевые операции уже идут, наши войска входили на территорию Чечни неоднократно». Также указал: «Нужно набраться терпения и сделать эту работу — полностью очистить территорию от террористов. Если эту работу не сделать сегодня, они вернутся, и все понесенные жертвы будут напрасны». В этот же день российские части двинулись в Чечню из Дагестана и Ставрополья. А слова, что «новой чеченской войны не будет», на самом-то деле имели под собой основание. Имелось в виду, что не будет повторения прошлой войны — затяжной неразберихи, когда отчаянные кровавые штурмы сменялись вдруг перемириями, командиров путали противоречивыми указаниями, а любые успехи перечеркивались «политикой».

Действительно, в 1999 г. многое было иначе. Лопоухих новобранцев в Чечню ради количества не собирали. Было налажено хорошее взаимодействие между армией, МВД, ФСБ, различными родами войск. Войска начали действовать по единому плану, постепенно брали под контроль территорию. А Грозный так же постепенно обкладывали, загоняя туда боевиков, как в ловушку. В прошлой войне российское руководство фактически не учитывало местные особенности, взаимоотношения между тейпами, и упустило возможностью привлечь на свою сторону лояльных чеченцев. Сейчас и это учли. Тем более, что горькие плоды «независимости», разгул бандитизма, развеяли у многих былые иллюзии «свободы». Ортодоксальное исламское духовенство было возмущено засильем ваххабитов.

Совсем не случайно недовольных возглавил муфтий Чечни Ахмат Кадыров — хотя в первую войну он призывал мусульман к «джихаду», «священной войне». Он понял, что Масхадов не хочет и не может порвать с террористами, слишком крепко повязан с этой братией. В июне 1999 г. Кадыров даже сделал попытку переподчинить себе силовые структуры Чечни. Собрал их руководителей, и его избрали «военным амиром». Но Масхадов нейтрализовал его шаги собственными маневрами. Сделал вид, будто тоже намерен выступить против ваххабитов, а потом снова метнулся к ним, создав Совет национальной безопасности вместе с Басаевым.

Опорой Кадырова стали отряды влиятельных полевых командиров, шести братьев Ямадаевых. Когда обстановка стала накаляться и заполыхало в Дагестане, Кадыров и Ямадаевы объявили Гудермесский и Курчалоевский районы зоной, свободной от ваххабитов. Выразили готовность выступить против них с оружием в руках. А когда наши войска перенацелились на Чечню, Масхадов требовал от Кадырова объявить джихад. Тот отказался: «Басаев — бандит, я — муфтий. Бандитская война — это не джихад, и я не могу брать на себя такую ответственность, потому что отвечаю перед Аллахом». Вместо этого Кадыров предложил Масхадову самому развернуть реальную борьбу с террористами: запретить ваххабизм, выслать Хаттаба и всех наемников, возбудить уголовное дело против Басаева. Это был выбор, и Масхадов сделал его. Остался с Басаевым и Хаттабом. Кадыров и Ямадаевы тоже сделали — встретили миром российские войска, передали им большую часть Гудермесского района.

10 октября Масхадов издал указ, что Кадыров — «враг чеченского народа», «подлежит уничтожению» и отстраняется от должности муфтия. Назначил вместо него послушного себе имама, объявившего джихад. Но Кадыров указ не признал — возразил, что по законам шариата президент не имеет права снимать муфтия, и вышел из подчинения Масхадову. А российское правительство и командование показали полную готовность налаживать сотрудничество. Кадыров остался полноправным духовным лидером Чечни. Ямадаевых приняли на службу, они начали формировать части чеченской милиции. Вместе с ними сторону России принял ряд чеченских тейпов.

Многие города и селения наши воины занимали без боев. Там, где встречали сопротивление, вызывали авиацию и артиллерию. К 28 октября наметилось окружение Грозного, день за днем оно уплотнялось. Штурмовики и вертолеты поражали скопления боевиков в городе, систематически уничтожали собственность полевых командиров: мини-заводики по добыче нефти и производству «паленого» бензина. 25 ноября Масхадов распространил свое обращение к русским солдатам, призывал их сдаваться в плен или переходить на сторону Ичкерии под его личные «гарантии безопасности». Но это было уже просто блефом. Потому что 29-го Масхадов со своим штабом бежал из Грозного. Выскочили вовремя, на следующий день основные дороги в город были перехвачены. Наши войска взяли под контроль всю равнинную часть Чечни, а силы противника расчленили. Около 3 тыс. в горах, главная часть в Грозном. На город сбросили агитационные бомбы с листовками, жителям предлагалось до 11 декабря выйти по оставленному гуманитарному коридору. Предупреждалось — те, кто останется в городе, попадут под массированные удары.