Валерий Шамбаров - Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР

Да, Черненко мог сделать многое. Но к власти он пришел слишком поздно, тяжело больным. А вокруг него уже оказалось «все схвачено», ему подсказывали «нужные» решения. Став генеральным секретарем, он на одном из первых заседаний Политбюро внес вдруг предложение: предоставить Горбачеву право председательствовать на заседаниях Секретариата ЦК. Михаил Сергеевич уже делал это во время болезни Андропова и Черненко, но теперь его официально выдвигали во «вторые секретари». Очень удивился и воспротивился Тихонов, он был ближайшим соратником Черненко и сам надеялся стать «вторым». Его поддержал Громыко. Но Черненко настоял на своем. Очевидно, советники внушили ему, что выдвижение Горбачева будет полезным для примирения «стариков» и «молодых», обеспечит дружную коллегиальную работу в Политбюро.

Контролировать исполнение своих указаний Черненко был не в состоянии. Разрабатывать новые проекты реформ по «сталинским» образцам партийные и правительственные органы совершенно не спешили. Меры по оздоровлению культуры дали весьма сомнительные результаты. «Гонениям» подверглись в основном самодеятельные рок-группы (или, как их называли, вокально-инструментальные ансамбли), игравшие на местных дискотеках. Это раздражало молодежь, подогревало оппозиционные настроения. А «левые» концерты были главным заработком советских артистов, тогдашних «звезд». Они тоже злобились на «полицейский режим».

Некоторые шаги Черненко откровенно игнорировались. Генеральный секретарь лично вручил партбилет Молотову — но ни одна партийная газета об этом даже не упомянула! Он начинал реабилитацию Сталина, а в июне 1984 г. либеральная «Юность» опубликовала ярую антисталинскую повесть Васильева «Завтра была война». Никакой реакции со стороны ЦК не последовало, редакторов не поснимали и не взгрели. А постановление ЦК, осуждавшее антисталинские «перегибы», Черненко хотел подготовить во время своего очередного отпуска. Академик Чазов вместе с Горбачевым порекомендовали ему высокогорный курорт «Сосновый бор» на Кавказе.

Правда, у помощника генсека Виктора Прибыткова возникли сомнения — допустимы ли горные условия для астматика. Но ведь их прописал главный придворный медик! Расхваливал «чистейший воздух». Да и Горбачев вовсю рекламировал «Сосновый бор» как изумительное место для отдыха. Однако Черненко смог пробыть там лишь 10 дней. У него сразу пошло резкое ухудшение. Он даже передвигался с трудом, потом вообще потребовалась «каталка». Из Москвы примчались Чазов с лечащим врачом Чечулиным и после осмотра заявили: «Надо менять курорт». Прибытков не выдержал, прямо обратился к Чазову — почему Черненко с астмой направили в разреженный горный воздух? «Тот смутился и снова отвел глаза в сторону. Ничего не ответил, — вспоминал Прибытков. — Кто знает, может, просто привычка у него такая была… Судить не берусь, даже по прошествии минувших лет» [58].

Черненко перевезли в Подмосковье. Ходить самостоятельно он уже не мог, говорил еле-еле, его душил кашель. Дома и в кабинете установили кислородные аппараты. Рекомендации главного кремлевского медика и Горбачева окончательно вывели его из строя. Если Черненко и появлялся на заседаниях Политбюро, то его вносили на руках, и он невнятно зачитывал несколько фраз по бумажке, приготовленной помощниками. Он превратился в чисто декоративную фигуру. А делами стал заправлять «второй секретарь». Горбачев. О реабилитации Сталина было забыто. Постановление ЦК по данному вопросу так и не было подготовлено и принято.

А кампания по борьбе с коррупцией стала приобретать своеобразные формы. Многие дела фактически сворачивались. Например, при масштабном расследовании о безобразиях в столичной торговле главных фигурантов выгородили и выпустили. Приговорили к смертной казни и расстреляли только директоров Елисеевского гастронома Соколова и плодоовощной базы Амбарцумяна. Причем именно они согласились сотрудничать со следствием, выложили многие имена, раскрыли схемы хищения. Им было обещано снисхождение, а вместо этого обоих уничтожили.

Еще одним «козлом отпущения» сделали бывшего министра внутренних дел Щелокова. Дело о «коррупции в МВД» возобновилось. Щелокова и его родных стали таскать на допросы, травить в прессе. Вчерашнего министра лишили звания генерала армии, исключили из партии. 10 декабря он написал письмо Черненко, что «не нарушал законности, не изменял линии партии, ничего у государства не брал». Просил оградить от преследований его детей, потому что «они ни в чем не повинны». А 12 декабря 1984 г. Щелокова лишили звания Героя Социалистического Труда и всех наград, кроме боевых. На следующий день его не стало. По официальной версии он надел мундир со всеми орденами и застрелился из охотничьего ружья. Хотя его письмо к Черненко, которое признали предсмертным, было составлено тремя днями раньше. Поэтому существуют и другие версии. Убийства или принуждения к самоубийству с помощью шантажа. Причина напрашивается одна. По роду своей деятельности он слишком много знал. Нельзя исключать, что это было связано и с операцией по Дому Ипатьева, по поиску ложных «царских останков».

А Михаил Сергеевич как раз в эти дни, когда погибал Щелоков, собирался в дорогу. Из Лондона поступило приглашение от Маргарет Тэтчер: для налаживания отношений прислать в Англию парламентскую делегацию от Верховного Совета СССР. Но оговаривалось: возглавить делегацию должен непременно Горбачев — в Верховном Совете он возглавлял комитет по международным делам. Дело выглядело крайне важным: шаг к «разрядке»! Михаил Сергеевич сумел получить от Политбюро такие полномочия. С ним, конечно, отправилась жена, повсюду сопровождавшая его. А в качестве ближайшего советника поехал… Яковлев. Не имевший никакого отношения к Верховному Совету.

Сразу же по прибытии в Англию Тэтчер дала личную аудиенцию Горбачеву в Чекерсе. В особой резиденции премьер-министра, где принимали лишь глав государств. Причем Яковлев тоже попал на эту закрытую встречу без прессы, без «посторонних». А Горбачев в ходе беседы совершил жест, просто ошеломивший Тэтчер. Он вдруг развернул перед ней карту советского Генштаба с высочайшими грифами секретности, где были показаны направления ядерных ударов по Англии, цели, обозначено, откуда и какими средствами должны наноситься удары. Горбачев пояснил: «Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее» [157]. Этот факт впоследствии подтвердили его пресс-секретарь Грачев, Яковлев и сам Горбачев [153].

Правда, сенсационная карта не могла быть подлинной. Оригинал могли выдать на руки только генеральному секретарю, да и то со множеством формальностей. Либо у Горбачева уже и в Генштабе имелись «свои» люди, изготовившие для него неучтенную копию, либо он привез «фейк». Поняла ли это Тэтчер? Если нет, то после встречи специалисты разведки должны были объяснить ей такие тонкости. Но в любом случае она оценила жест. Михаил Сергеевич откровенно показал, как далеко он готов пойти «навстречу» Западу. Мало того, он отдавался на волю Запада! Любое упоминание о демонстрации карты обернулось бы для него в Москве катастрофой.