Валерий Шамбаров - Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР

Однако и среди народных депутатов СССР было немало патриотов. Да и многие из тех, кто сперва увлекся реформами, одумывались, видя их плачевные результаты. Образовалась мощная фракция «Союз». Но она старалась противостоять движению «Демократическая Россия» Ельцина — а значит, должна была ориентироваться на Горбачева. В декабре 1990 г. на IV Съезде народных депутатов СССР тревога прорвалась в полный голос. Во многих выступлениях говорилось, что государство очутилось на пороге распада. Было принято постановление — провести общенародный референдум о сохранении Советского Союза. Но вмешался… Михаил Сергеевич. Он, как будто бы, горячо поддержал предложение, только смягчил формулировку. Вместо сохранения прежнего СССР будущая держава оговаривалась как «обновленная федерация равноправных суверенных республик».

В преддверии этого референдума вся страна забурлила многотысячными митингами и демонстрациями. Организовывались они противоположными лагерями. Одни выступали за СССР, за «мир и согласие», выражали недоверие Ельцину и поддержку Горбачеву. Другие поддерживали Ельцина и требовали отставки Горбачева — такую позицию заняли и шахтеры, начали очередные забастовки. 17 марта 1991 г. референдум состоялся. Но 6 республик — Эстония, Латвия, Литва, Молдавия, Грузия и Армения — его бойкотировали. Правда, в Молдавии голосовало Приднестровье, в Грузии — Абхазия и Южная Осетия. В Прибалтике многие люди шли на избирательные участки, созданные при воинских частях. В целом же, в голосовании приняли участие 148,5 млн человек (79,5 % от числа граждан с правом голоса). Из них 76,43 % ответили «Да» сохранению Союза. И характерно, что в самых обработанных городах, Москве и Ленинграде, за СССР проголосовало лишь около половины граждан, а Свердловск совсем «отличился», за существование Союза высказалось 34,17 % избирателей.

Ну а республики, бойкотировавшие общегосударственный референдум, тут же принялись проводить собственные — о независимости. Хотя условия устанавливались совершенно нечестные. Например, в Эстонии к голосованию допускались лишь «правопреемные граждане Эстонской республики» — то есть, потомки лиц, имевших эстонское гражданство до присоединения к СССР. А также те, кому республиканские власти выдавали «зеленую карточку» — чтобы получить ее, требовалось подписать заявление о поддержке независимости. И что уж говорить о Грузии, где референдум проводился в атмосфере террора? Попробуй-ка проголосовать против!

Но и в России в референдуме оказались сокрыты сразу два подводных камня. Один из них был горбачевским. Ведь на голосование вынесли его формулировку об «обновленной федерации равноправных суверенных республик». Значит, предстояло заново договариваться, какой она будет, эта федерация? Для выработки условий начался «Новоогаревский процесс». В подмосковной резиденции Горбачева Ново-Огарево представители 9 союзных и ряда автономных республик сели обдумывать новый союзный договор. Спорили, как будет называться государство — Союз суверенных государств? Союз советских суверенных республик? Какие будут органы власти? Кто будет собирать налоги? Как будет формироваться бюджет?

Но был и второй подводный камень, ельцинский. В РСФСР на тот же самый референдум о существовании Советского Союза, был вынесен еще один вопрос — об учреждении поста президента России. Граждане проголосовали «за», и закипела предвыборная суета. Выбирали «парами» — президента и его заместителя. Оппонентом Ельцину Горбачев выдвинул бывшего главу правительства, Рыжкова. В вице-президенты ему подобрали популярного генерала Громова, бывшего командующего 40-й армией в Афганистане, Героя Советского Союза. Кроме них, выдвинулись еще 4 кандидатуры: Владимир Жириновский, кузбасский лидер Аман Тулеев, радикально настроенный генерал Альберт Макашов, Вадим Бакатин.

Но и Ельцина подкрепили популярной фигурой заместителя, героя Афганистана генерала Руцкого. Благодаря иностранным советникам, имеющим большой опыт в предвыборных технологиях, его кампания велась грамотно и напористо. А Рыжков, как будто бы, обладал неоспоримыми преимуществами административного ресурса, ему подыгрывали правительственные СМИ, но агитация строилась очень слабенько и неумело. К тому же, у населения с именем Рыжкова связывался развал экономики, а Жириновский, Тулеев, Макашов, Бакатин, фактически «оттянули» у него голоса противников Ельцина. В первом же туре Борис Николаевич одержал победу, набрал более 57 % голосов. У следующего за ним Рыжкова оказалось всего около 17 %. Впрочем, была еще одна, и очень весомая причина успеха Ельцина. Американцы потом не скрывали, что поддержали его избрание мощным финансированием [110].

Одновременно прошли выборы в Москве и Ленинграде, Попов и Собчак из председателей Моссовета и Ленсовета превратились в мэров. И покатилась цепная реакция. Лидерам других союзных и автономных республик тоже захотелось стать президентами! Это звучало гораздо более солидно, чем председатели Верховных Советов. А городские руководители потянулись к титулам мэров, областные — губернаторов, исполкомы преобразовывали в «правительства», отделы исполкомов в «министерства».

Но при этом задирались и амбиции новоявленных президентов, губернаторов, министров, что сказывалось на «Новоогаревском процессе». Горбачев и без того предлагал вместо прежнего СССР некую аморфную «мягкую федерацию». Но кочевряжились то Ельцин, то Украина, то даже «президенты» автономных республик. Проекты союзного договора, уже вроде бы согласованные, снова и снова правились, переделывались. Возня стала затягиваться до бесконечности.

Однако в этот же период стали происходить довольно странные вещи, намекающие на некие грядущие важные перемены. Горбачев удалил из руководства прежних ближайших соратников, с которыми начинал реформы — Лигачева, потом Рыжкова. Но и доверенные советники Михаила Сергеевича, его главные подручные в связях с Западом, вдруг отошли от него. Сперва подал в отставку Шеварднадзе, через несколько месяцев за ним последовал Яковлев. Оба почему-то предпочли дистанцироваться от Горбачева и даже сойтись с деятелями «ельцинского лагеря» — объединились с Поповым, Собчаком, Вольским, создали с ними новую партию «Движение демократических реформ».

А на замену прежним помощникам Михаил Сергеевич выдвигал фигуры, никак не способные стать ему надежной опорой. Наоборот, деятелей слабеньких, аморфных. Например, вице-президентом сделал Геннадия Янаева. Раньше он работал по третьесортной линии профсоюзов, ничем достойным не выделился, зато очень крепко пил [9]. Премьер-министром стал Валентин Павлов, того же поля ягода. Вдобавок он мгновенно оскандалился, пообещав не проводить никаких финансовых реформ и сразу нарушив собственные слова, устроив безобразную панику с обменом крупных купюр в трехдневный срок. Вскоре Павлов усугубил свою испорченную репутацию, резко снизив курс рубля и вызвав скачок цен.