Валерий Шамбаров - Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР

А Лебедь действовал по указаниям Ельцина, которому внушили, насколько важно исполнить предвыборные обещания об окончании войны. И по указаниям Березовского, растолковавшего, что ради будущего возвышения генералу очень пригодится стяжать лавры «миротворца». Лебедь с ходу отменил ультиматум Пуликовского. Объявил, что армия «деморализована» и не способна воевать. Распорядился начать переговоры [112]. Завершились они 31 августа в дагестанском городе Хасавюрте. Лебедь и Масхадов подписали соглашения. Чечня получала фактическую независимость, войска из нее выводились. А юридический вопрос о ее статусе откладывался до 31 декабря 2001 г.

Боевики в Грозном были на грани полного уничтожения — и все вдруг перевернулось! Весь мир завопил о «поражении» России, и Хасавюртовские соглашения расценивались как признание в этом, результат «проигранной» войны! А ведь крови-то пролилось очень много. В Первую чеченскую полегло свыше 5700 наших воинов, ранения получили больше 16 тыс. Спрашивается, за что? Точнее, было хорошо известно, за что. За мир и безопасность для своей страны, своего народа. Но Лебедь, легко и наивно купившийся на приманки Березовского, предал их. И павших, и живых. И тех, кому придется собственной кровью и жизнями выправлять плоды предательства.

Правда, возникли возражения в парламенте. Cовет Федерации постановил — считать Хасавюртовские соглашения лишь «свидетельством готовности» к мирному решению конфликта, «не имеющим государственно-правового значения». Но дело-то было сделано. Войска получили приказ покинуть Чечню. Причем солдаты и офицеры спешили, кое-как набиваясь в самолеты и вертолеты, чтобы их не забыли — на смерть или в плен, страшнее смерти. Террористы торжествовали «победу».

Торжествовал и Лебедь. Тем более что состояние Ельцина стало совсем плачевным. Он почти не появлялся на публике, отлеживался на даче в Барвихе. Его пресс-секретарь Ястржембский придумал выражение, ставшее в то время «крылатым»: дескать, Борис Николаевич «работает с документами». Врачи настаивали на операции. Президенту звонил Клинтон, подбадривал, «наши молитвы с тобой», обещал прислать американских профессоров… Но ведь исход операции на сердце мог быть различным. Учитывая слишком неумеренные привычки президента.

Давним идеалом Лебедя был генерал де Голль, и он уже видел себя в роли российского де Голля. Сверкнув в роли «миротворца», он нацеливался на следующее поле деятельности, обещанное ему, — избавить страну от коррупции и преступности. Когда его спрашивали, как он намерен бороться с криминалом, он отмахивался: вы только составьте списки — кого. А как зачищать, я разберусь! Но Лебедь абсолютно не понимал, что сам стал всего лишь пешкой в чужих играх. После того, как он выручил Ельцина «своими» голосами и обеспечил Хасавюртовские соглашения, он стал больше не нужен.

Чубайс впоследствии не скрывал, что для устранения Лебедя им и его товарищами была проведена «большая работа» [88, с. 174–176]. Через министра внутренних дел Куликова Ельцину забросили обвинение, что возомнивший о себе генерал готовит переворот, да еще вместе с опальным Коржаковым. Борис Николаевич встревожился и без промедления отправил Лебедя в отставку. Тот возмутился, подал в суд, который через два месяца признал обвинения клеветой. Но «поезд ушел», на прежние должности его уже не вернули. Промелькнув на «олимпе», Лебедь скатился в разряд политиков третьего ранга — был депутатом Думы, красноярским губернатором, черту под его жизнью подвела авиакатастрофа. Случайная или построенная — люди думают по-разному.

А в окружении Ельцина имелась весомая причина поскорее убрать Лебедя из Кремля. На 5 ноября президенту была назначена операция. На всякий случай требовалось избавиться от генерала, лишить его дарованных «широких полномочий». Любопытно, что в этот же день, 5 ноября, в США проходили президентские выборы. Во всяком случае, получилось символично, как бы подчеркивало особую связь между «Борисом» и «другом Биллом». У обоих одновременно решалась их судьба и карьера. И у обоих все обошлось наилучшим образом. Клинтон был переизбран на второй срок. Операция у Ельцина тоже прошла удачно. Он остался отнюдь не здоровым, но хотя бы дееспособным президентом.

А процесс «миротворчества» успешно продолжился уже без Лебедя. 23 ноября Россия и Ичкерия заключили договор о принципах взаимодействия. Хотя никакого реального мира не было. Даже теперь продолжались теракты. Самый крупный — как раз за неделю до подписания договора: в Каспийске взорвали дом, где жили семьи военнослужащих. Погибло около 70 человек, из них 20 — дети. Но иначе и быть не могло, ведь главным предназначением Ичкерии было сеять в России нестабильность. Однако западная «общественность» запрограммировано видела в бандитах «борцов за свободу», горячо сочувствовала только им, завалила Чечню гуманитарной помощью, переводила средства, в Новых Атагах был развернут госпиталь Международного Красного Креста. Но 17 декабря «борцы за свободу» показали себя. Нагрянула банда, перебила 6 медсестер и сотрудников, ранила начальника госпиталя. Предположительно, действовал Хаттаб, которого раздражал сам крест, христианская символика, да и присутствие «чужих» соглядатаев в республике он считал нежелательным. После этого Международный Красный Крест отозвал своих специалистов из Чечни.

Но российское правительство, невзирая на все безобразия, строго выполняло Хасавюртовские соглашения, к концу года завершило вывод наших войск. После этого, 27 января 1997 г., в Чечне состоялись президентские и парламентские выборы. Президентом стал Масхадов, набравший 59 % голосов. Присутствовал глава миссии ОБСЕ Тим Гульдеман, признавший выборы «законными и демократическими». Хотя огромная часть населения в них не участвовала. При выводе войск республику покинуло 400 тыс. человек — большинство русских и прочих нечеченцев. Уезжали и чеченцы, сотрудничавшие с федеральными структурами. Но они-то пристраивались в диаспоре в разных городах. А русские бежали абы куда — и, конечно же, не случайно.

Тем, кто не сумел или не захотел покинуть родные места, пришлось очень худо. Если даже до войны их притесняли, грабили, убивали, то теперь для этого появилось «моральное оправдание» — месть. Генерал Г. Н. Трошев писал: «Летом 1999 г. зверски замучен последний русский житель станицы Шелковской. 90-летнего старика молодые „дипломированные“ специалисты из учебных лагерей после долгих пыток зарезали ножницами для стрижки овец, видно, хотели растянуть удовольствие». А общее число убитых оценивается в 30 тыс. человек [86]. Это тоже были плоды Хасавюртовского «миротворчества». Но «прогрессивная общественность» и миссии ОБСЕ подобных вещей «не замечали». Даже скандал с убийством иностранных медиков замяли. Признавали новую власть Чечни «законной и демократической».