Уилбур Смит - Падение с небес

Но почти сразу поведение Дирка изменилось, движения снова стали уверенными и точными. Он деловито перевернул тело и, расстегнув пальто верблюжьей шерсти, быстро обыскал все карманы Шона. Достал связку ключей на золотой цепочке и золотые часы с крышкой.

Он быстро, один за другим, перебрал ключи и сунул их в карман. Встав, подошел к задней дверце автомобиля и подергал ручку. Дверца наконец открылась, из машины боком вывалилось тело Руфи Кортни и легло у его ног. Он схватил ее за волосы и отвел ей голову назад. Вскинув дубинку, нанес короткий удар в висок, а затем жестом врача, который выносит диагноз, ощупал череп и убедился, что и у нее кость раздробилась на мелкие кусочки.

Удовлетворенный результатом, Дирк поднял обмякшее, почти детское тело на руки, отнес к воде и бросил в реку. Руфь сразу же унесло темным потоком туда, где бурный водопад окончательно искалечит мертвое тело об острые скалы, а течение унесет его в ледибургскую долину, и у следователей не возникнет причин сомневаться в том, как именно погибла эта женщина.

От ран и крайней усталости Марк был совершенно беспомощен, его истерзанное тело совсем ослабело, он не мог даже пошевелиться, и каждый вдох давался с трудом. Оставалось только лежать и смотреть, как Дирк Кортни наклоняется, хватает отца за лодыжки и с натугой тащит тяжелое тело к воде.

Марк уронил лицо в ладони и заплакал, содрогаясь от сухих рыданий; боль и душевные муки разрывали ему грудь.

Когда он снова поднял голову, тело Шона уже исчезло, а Дирк Кортни, осторожно ступая по узкому карнизу и шаря лучом фонаря в темноте, направлялся прямо туда, где лежал Марк. Дирк светил на бурную воду реки, проверял каждый фут уступа – он явно искал его, Марка, поскольку не сомневался, что Марк тоже находился в автомобиле. Перед трагическим столкновением фары грузовика ударили Марку прямо в лицо. И Дирк Кортни прекрасно понимал, что он должен быть где-то здесь.

Марк перекатился на бок и попытался расстегнуть пуговицы плаща, но второпях не заметил, что делает это правой рукой, и застонал от боли. Здоровой левой рукой он оторвал все пуговицы и стал избавляться от плаща; влажные складки мешали каждому движению, поэтому, когда он наконец освободился, Дирк Кортни был от него всего в пятидесяти футах. Осторожно, медленно, но верно Дирк приближался по каменному карнизу к Марку, в одной руке держа фонарь, в другой – свою тяжелую дубинку.

Лежа на самом краю, прямо возле воды, Марк отбросил плащ в сторону, стараясь попасть им на торчащие из потока внизу скалы, но времени убедиться в том, что у него получилось, уже не осталось. Дирк Кортни был уже совсем близко.

Марк перекатился к самому подножию утеса, подавив крик боли, когда его поврежденные ребра и сломанное запястье грубо соприкоснулись со скалой.

С подветренной стороны утеса оказалась темная расщелина, куда не попадал свет автомобильных фар и фонаря. Марк поднялся на ноги. Утес теперь закрывал его от Дирка, но прыгающий луч фонаря шарил во все стороны и с каждым шагом Дирка светил все ближе.

Марк встал лицом к скале, взял себя в руки и вдруг почувствовал, что к нему возвращается сила, растраченная в борьбе с речным потоком, да и злость никуда не делась – она все еще горела в груди небольшим пламенем. Он еще не знал, хватит ли ему этой силы и злости, но медленно, с огромным трудом, как искалеченное насекомое, стал карабкаться вверх по скале, тесно прижимаясь к холодному мокрому камню и подтягиваясь все выше.

Когда Дирк Кортни ступил туда, где он только что стоял, Марк уже находился в двадцати футах над ним. Он застыл и не шевелился – так делает беззащитное животное, когда не имеет иных средств избавиться от опасности: он знал, что стоит только Дирку направить луч фонаря вверх, и тот сразу обнаружит его. Марку ничего не оставалось, кроме как ждать с тупой покорностью быка на скотобойне.

Медленно водя фонарем, Дирк еще раз обшарил все кругом и собрался уже посветить вверх, туда, где висел над ним Марк, как вдруг что-то другое привлекло его внимание.

Он сделал два торопливых шага к самому краю выступа и направил луч фонаря вниз.

Дирк увидел, что там к одному из огромных валунов прилип мокрый плащ Марка; он опустился на одно колено и, вытянув руку, попытался достать его.

У Марка появилась возможность воспользоваться ситуацией. Все внимание Дирка занимал лежащий на камне плащ, а рев несущейся воды заглушал все звуки карабкающегося вверх по скале Марка.

Марк не смотрел вниз, пока не забрался еще на пятьдесят футов выше, и только потом обернулся и увидел, что плащ очень пригодился ему в качестве приманки для Дирка. Дирк Кортни уже стоял в сотне футов ниже по течению, на самом краю нагорья, у бровки первого отвесного водопада. В руках он держал насквозь промокший плащ и внимательно вглядывался в страшный обрыв. В свете фонаря вода казалась черной и вязкой, как масло; низвергаясь в пропасть, она медленно превращалась на лету в густую белую пену.

Дирк Кортни швырнул плащ в темноту и отступил от края обрыва. Укрытый нависающей скалой от ветра и дождя, он спокойно опустился на корточки, достал сигару и закурил, словно рабочий, который хорошо потрудился и теперь может спокойно отдохнуть.

Эти простые действия – вспышка фосфорной спички, смачная затяжка табачного дыма, его синеватое облачко в свете фонаря – вероятно, спасли Марку жизнь. Злость в груди вспыхнула с новой силой, и он почувствовал, что теперь сможет преодолеть и боль, и крайнюю физическую усталость. В нем возродилась воля бороться дальше, и Марк продолжил карабкаться вверх.

Во время подъема Марк порой забывал, где он и что он делает, ощущение реальности происходящего временами покидало его. Дошло до того, что все его существо вдруг охватило чувство удивительного тепла и благополучия, сознание его оказалось на зыбкой грани сна и яви, но Марк быстро спохватился и удержался на скале, иначе полетел бы вниз; тогда он нарочно ударил по камню правой рукой. Запястье пронизала острая боль, он вскрикнул – но вместе с болью к нему снова пришла решимость.

Однако, несмотря на холод и боль, и эта решимость медленно угасала, и Марка снова стали одолевать видения. Ему вдруг стало казаться, что он – один из тех избранных царем Чакой воинов, которые ползут вверх по страшной скале следом за своим повелителем к вершине Чакас-Гейт. Марк вдруг поймал себя на том, что начинает нести какую-то тарабарщину на ломаном зулусском, а в голове его слышится глубокий, звучный голос царя, зовущего за собой и подбадривающего его. Он подумал, что надо ползти вверх быстрее – и тогда он сможет увидеть лицо правителя. В своем нетерпении Марк поскользнулся, его потащило вниз, все быстрее и быстрее, пока ноги с силой не уперлись в ствол карликового деревца, выросшего в морщине утеса. Падение прервалось, но от боли в сломанных ребрах он снова вскрикнул.